В квартире стоит тошнотворный запах свежей крови. Начинаю потихоньку осматриваться. Квартира двухкомнатная. Быстро, стараясь не шуметь, прохожу в дальнюю комнату и начинаю осмотр с неё, чтобы быть уверенным, что за спиной у меня никого нет. Меньше всего мне хочется «получить по чайнику» и оказаться ещё одним разделанным трупом, у меня ещё столько дел не доделано: например, радость секса с Машенькой не испытана, благодарность с соседа не получена, потолки дома не побелены (кстати, надо не забыть позвонить маляру) и вообще, помирать мне ещё рановато.
В комнатах, чулане и ванной с туалетом пусто, и я приступаю к самому интересному – осмотру кухни. Чем больше я приближаюсь к кухне, тем сильнее подошвы ботинок прилипают к полу и отрываются с эдаким неприятным треском. В тишине это производит почти оглушительный звук. И вот моему взору предстаёт то, что на мужика, посетившего квартиру до меня, произвело неизгладимое впечатление, а именно – расчлененный труп. Не соврал мужик, и впрямь ни ног, ни рук, ни головы. А вот и орудия производства: ножовка по дереву, вся в крови и с волокнами тканей на зубьях.
Интересно, как этот доморощенный патологоанатом перепиливал кости столь не приспособленным для этого дела инструментом? Присаживаюсь перед трупом на корточки. Ага, вот и ответ: он ему кости просто молотком перебил, а потом дальше пилил. Вот и молоточек, далеко убирать не стал. И правильно, работа ведь еще не закончена. Способный, паразит.
Кровь вокруг трупа ещё не запеклась, значит, совсем свежий. Чтобы убедиться, к месту на трупе, не выпачканному кровью, прикладываю руку. Действительно, тёплый. Мешок с «запчастями» тоже на месте, а это значит, велика вероятность, что мясник вскорости вернётся.
Я возвращаюсь в комнату. Порывшись в шкафу, нахожу чистую простыню. Даже удивительно, как она тут смогла сохраниться. Затем выкручиваю лампочку в комнате, и, накрыв кресло найденной простыней, устанавливаю его таким образом, чтобы, оставаясь незамеченным, иметь возможность видеть коридор и проход на кухню.
Ну вроде всё готово. Остаётся только ждать. Никто не знает, сколько мне придётся сидеть в такой «приятной» компании. Набрав номер телефона Семёна, я сообщаю ему что информация, полученная от мужика, нашла своё самое что ни на есть материальное подтверждение.
Поудобнее устроившись в кресле и расположив ноги так, чтобы они не затекли, я прикрываю глаза и предаюсь воспоминаниям. Не знаю почему, но вспомнилась встреча последнего Нового года. Праздник выдался чудесный. Вот только Деду Морозу зря рожу разбили. Но он сам виноват. Зачем было настаивать, что все менты – козлы?
А ещё я вспоминаю себя счастливым двухлетним карапузом, гуляющим во дворе со своим отцом. Я поворачиваюсь к нему, чтобы поделиться каким-то новым жизненным открытием, и вижу его светящиеся добротой и любовью глаза. Их я запомнил на всю жизнь. Этот взгляд у меня всегда здесь, в сердце. Как он меня любил! Это в полной мере я смог ощутить только сейчас, когда отца уже нет в живых, а у меня растёт сын, которого по ряду причин, от меня не зависящих,