Актер вздрогнул, сделав вид, что опомнился:
– Ничего! – коротко сказал он.
– Нет, скажите мне: вы, верно, испытали что-нибудь?
Актер встал и оглянулся по сторонам:
– Где моя удочка? Позвольте, мне пора.
– Нет, еще слово, – сказала актриса и тоже встала. Режиссер наощупь взял с пола бутылку воды и быстро отпил один глоток, наощупь поставил бутылку обратно. – Ведь поэт должен пробуждать сочувствие к себе. Байрон великий поэт, отчего же вы не хотите, чтоб я сочувствовала ему? Разве я так глупа, ничтожна, что не пойму?.. – актриса скрестила руки на груди и обиженно нахмурилась и надула губы.
Актер приблизился к Ирине и с интонацией стал объяснять и махать руками:
– Не то совсем: сочувствуйте тому, что свойственно вашему женскому сердцу; ищите того, что под лад ему, иначе может случиться страшный разлад… и в голове, и в сердце, – актер покачал головой, будто говоря «ай-ай-ай». – Один покажет вам цветок и заставит наслаждаться его запахом и красотой, а другой укажет только ядовитый сок в его чашечке… тогда для вас пропадут и красота, и благоухание. Он заставит вас сожалеть о том, зачем там этот сок, и вы забудете, что есть и благоухание… Есть разница между этими обоими людьми и между сочувствием к ним. Не ищите же яду, не добирайтесь до начала всего, что делается с нами и около нас; не ищите ненужной опытности: не она ведет к счастью.
Возникла пауза. Затем актриса тихо и с придыханием сказала:
– Говорите, говорите… я готова слушать вас целые дни, повиноваться вам во всем…
– Мне? – удивленно и надменно спросил актер, – помилуйте! Какое я имею право располагать вашей волей? Извините, что я позволил себе сделать замечание. Читайте, что угодно… «Чайльд-Гарольд» – очень хорошая книга, Байрон – великий поэт!
– Нет, не притворяйтесь! – вскрикнула Ирина.
– Стоп! Тишина, – сказал режиссер и встал с кресла. – Дима, тебя, то есть твоего персонажа, постоянно качает между заинтересованностью и холодностью: так и должно быть. Но сейчас нужно подчеркнуть это. Последние слова про «Чайльд-Гарольда» и Байрона произнеси с особой холодностью и зазубренностью, а после – сразу отойди от Ирины. И ищи опять удочку.
Актер внимательно слушал, держа подбородок указательным и большим пальцами.
– Хорошо, понял, – сказал Дима, повернулся к Ирине и продолжил холодным тоном: – Читайте, что угодно… «Чайльд-Гарольд» – очень хорошая книга, Байрон – великий поэт! – и Дима отошел от Ирины в поисках «удочки».
– Нет, не притворяйтесь! – громко сказала актриса и с умоляющим выражением лица продолжила: – Не говорите так. Скажите, что мне читать?
– Молодцы! – сказал режиссер, встал с кресла и похлопал. – На сегодня хватит. Ирина, Дима, я вами горжусь, вы отличные актеры.
– Спасибо, Ваня! – сказала Ирина и улыбнулась.
– Мы тобой тоже, Иван, – сказал Дима.
– Ладно,