– Привет, па!
– Привет, сын.
– Мы с тобой вчера по телефону так быстро поговорили, я даже и не поверил, что придётся тут встретиться!
И отец, и сын одинаково радостно улыбнулись.
Глеб прочно обнял Сашку, потряс за плечи.
– Растёшь, поколение! Здоровенный-то какой уже!
– Это всё приличное питание и вкус к жизни.
– Трепач, как обо мне тут совсем недавно один человек сказал… Ты уж извини, что я опоздал на твой день рождения, дела так вдалеке повернулись, не мог подвести людей.
– Ладно, па, наверстаем!
Сашка пошевелил пятернёй светлые волосы, рассеянно посмотрел по сторонам. Капитан Глеб Никитин прекрасно знал своего сына.
– Что, тебе к своим пора?
– Да, па, я побегу, ребята ждут! Ладно? Потом, попозже, поговорим, хорошо?!
– Топай.
А вот эта невеста была хороша.
Высокая, тонкая, статная, с роскошью чёрных прямых волос, с медленным пронзительным взглядом и плавностью каждого, даже самого незначительного, но уже совсем женственного движения.
Свадьба перемещалась по центральной аллее, часто останавливаясь по суетливому требованию официального мужичка-фотографа у знаменательных растений, на фоне особо красивых цветов или в приятных для многочисленных старших родственников ракурсах.
Праздничный маршрут был обкатан поколениями.
Кто-то из гостей в сегодняшней толпе чаще всех громко орал «Горько!», его клич подхватывали и молодые, и старики, невеста покорно склоняла голову, а рыжий жених бережно её целовал.
«Рыжий?!».
Да, жених был пронзительно рыж и высок.
Свидетельница – коротко черноволосая, с сильно накрашенными тёмными глазами, в мрачном коротком платье с блестящими вставками.
Свидетель – по виду взволнованный студент-старшекурсник, кудрявый, улыбчивый, спортивный, так и не расставшийся даже по причине участия в свадьбе со своими круглыми очками в тонкой чёрной оправе.
На общем фоне, по-молодому разнообразном одеждами гостей, невеста в шикарном платье выделялась, как конфета-трюфель в дорогом фантике, брошенная в банку с дешёвым драже.
Какая-то миловидная рыженькая особа из свиты невесты, заметив пристальный взгляд капитана Глеба Никитина, так же непрерывно пристально стала смотреть на него.
«Не-е, малышка, даже и не думай – ты же при исполнении…».
Свадьба двигалась по парку, часто фотографируясь, горько целуясь и громко при этом отсчитывая рекорды длительности поцелуев.
Глеб неторопливо шёл за ними в отдалении, с интересом наблюдая за своим Сашкой.
Остановились у пруда, оправданно задержались в розарии; выполняя элемент обязательной программы, оставили невесту и жениха в романтическом одиночестве