Печать передавали в древней роще близ храма Уз-Тарнака.
Ортей пошёл сам, прихватив Альтестейна и двух кайратов с невыразительными лицами и скупыми движениями. Они были немыми. За оградой осталась свита Ортея из пятнадцати вооружённых до зубов самых лучших его людей.
Горные кедры плохо росли на рыжей почве равнин, а вот священные кипарисы прижились, и стволы некоторых были в два обхвата толщиной. Процессия шла по дорожке, посыпанной гравием, и Альтестейн слышал пение птиц и журчание воды. Брат Тохта вывел их к малому пруду, у одного конца которого была выстроена просторная каменная беседка для молитв и созерцания.
В беседке стояли трое, завёрнутые в плащи, с капюшонами, наброшенными на лицо. Поклонившись Ортею и незнакомцам, служитель торопливо поспешил скрыться из виду.
Ортей первым ступил под своды беседки.
– Господа, какой счастливый день, – учтиво проговорил он. – Мы наконец-то встретились и можем удовлетворить желания друг друга.
– Вы принесли печать? – свистяще спросила крайняя правая фигура.
– А вы – мои камни? – вопросом на вопрос ответил Ортей.
Незнакомец достал мешочек и положил его на каменные перила, дёрнув завязки. Ткань сползла, и мягкий блеск драгоценностей создал напряжённую тишину.
Ортей огладил свою щегольскую бородку:
– Прекрасно, просто великолепно, у меня нет слов, чтобы выразить своё восхищение. Очень приятно иметь с вами дело.
– Печать.
– Да-да, конечно, господа. Не будем заставлять друг друга ждать.
Он вынул из пристёгнутого к поясу кошеля печать и взвесил её на ладони.
– Вот то, что вы ищете.
– Да, – сказал тот, что стоял посередине. – А теперь положи её и ступай вон, пёс. Возможно, ты нам ещё понадобишься. Гирдман же пойдёт с нами.
Альтестейн рывком обнажил меч:
– Ортей?!
– Да кто вы такие?! – одновременно с «варваром» воскликнул бандит.
Фигуры сбросили капюшоны и все увидели печать Татлы у них на лбу.
– Слуги Мефестуфиса! – отшатнувшись, пробормотал аллемар.
Альтестейн, не размышляя, перемахнул через ограду и бросился к деревьям.
Двое молча последовали за ним, последний же забрал и камни и печать, и посмотрел Ортею прямо в глаза:
– Забудь всё и продли свои трухлявые дни, червь.
Аллемар, сглотнув, кивнул. Он долго сидел на тёплой скамье, сделанной из одного куска дзухарской сосны, страшась выйти за пределы храма.
Десять человек внимательно смотрели на него. Фитиль трещал и нещадно чадил в маленькой лампадке.
– Мне кажется,