Проводник бросил на него быстрый взгляд. Ослепительное солнце играло на попадавшихся кое-где в песке камнях. «Варвар» повернулся к Кее’залу:
– Я думаю передвигаться ночами. Так мы сохраним людей и животных от жары и безумия.
– Я не поведу вас пустой тропой ночью, – тихо и упрямо сказал Газан. – И никто из Львов не станет ехать в этих краях во мраке. Если они узнают о таком решении, начнут убивать нас, считая, что мы в союзе с гэлами.
Кее’зал цокнул языком:
– Он прав, Альтестейн. Скажи спасибо, что наши люди не знают, что мы идём какой-то проклятой дорогой. Половина из них суеверна похлеще любого грязного святоши на базарной площади в выходной день.
– Хорошо, – сказал «варвар», криво усмехнувшись. – Тогда надо не спускать с нашего стада глаз ни днём, ни ночью, чтобы они не разбежались ненароком.
– Этим займутся десятники. Но и им не стоит говорить.
Они встали лагерем поздно ночью, потому что потеряли несколько часов, пережидая нестерпимый полуденный зной. Синий Эрг уходил вправо, на юго-запад, под копытами же коней вновь оказалась плотно утрамбованная безжизненная сухая земля и мелкие камни. Наёмники перешёптывались у костров: Львы остановились чуть раньше – на самой границе песка, и очертили свой лагерь тройным кругом. Кее’зал, экономя хворост, который непонятно где потом брать, распорядился использовать его только для приготовления пищи и караульного огня. Альтестейн ушёл к своим пиурринам, наказав вестовому с рассветом мчаться к пограничникам и будить их.
Воины арагнашской пущи сидели на корточках, и каждый по своему, казалось, принюхивался к быстро остывающей земле.
– Старая, как шкура зем-зема, – похлопав ладонью по камешкам, сказал Альтестейн. – Сиис, что ты видишь?
– Эта гряда была до песка, – полузакрыв глаза, монотонно ответил седой пиуррин. – До песка поднялась она из глубин, до песка была обглодана временем. Песок пришёл потом, он лишь укрывает её. Это место похоже на пустоши гор, которые вы зовёте хребтом Альбатаса.
– Ты сможешь почуять здесь воду?
Сиис помолчал, мерно раскачиваясь:
– Не знаю…
– Ты чувствуешь темноту?
– … Темнота есть у тебя. Не в тебе, но с тобой. Чувствую только это.
– Чувствуешь смерть?
– Нет. Раньше бы сказал. Только кровь.
– Хорошо. Ты много пережил, много видел. Советуй мне.
– Только за великой рекой стали спрашивать моего совета. Значит ли это, что я не жил в наших лесах? – риторически спросил сам себя Сиис. – Нет, не значит. Просто тогда я, наверное, был молод.
Воины у костра приглушённо рассмеялись. Альтестейн посмеялся вместе со всеми.
– Слышите, они поют. Показывают свою радость духам.
Из становища Львов