В последнее время, все как-то сплотились и породнились. Одним только офицерам, как бы нипочем. Хорохорятся, как пингвины, однако. Хотя, наверное, то же переживают, ведь не выходят из запоя уже вторые сутки.
Вспоминаю, как незадолго до отъезда, мы стояли по полной боевой экипировке на плацу. Ротный тогда, ходил между нами и с видом бывалого вояки, раздавал ценные советы по выживанию в бою. А ротный то у нас, по комплекции, был настоящей толсто-накаченной глыбой, да еще и высокого роста под два метра. Ко мне он тоже подошел, обдал перегаром и сковырнув мизинцем ремешок сферы с моего подбородка, по-отечески так, сказал:
– Сынок, если ты будешь в горах так ходить, то твоя башка вместе с этой каской в кусты улетит. Кто ее потом искать будет? Ты меня понял? – я лишь кивнул в ответ, а он после этого стал кричать, обращаясь уже ко всему строю: – Я ж не о себе забочусь! Ну как вы не поймете? Вы ж мне все как дети родные – козлы обдолбаные.
Ротный, долго и упорно, готовил нас к войне, но сам в командировку не поехал – сердце не выдержало. Сердобольный наш, видимо очень сильно за нас переволновался. Хотя, это очень даже хорошо, что его с нами нет. С ним мы бы всю дорогу, скорее всего, провели бы на крыше вагона, да и не только мы, проводник и остальные офицеры тоже. Ведь когда он напивается, то не трогает только замполита. Все остальные, попадая под раздачу побоев, щемятся кто-куда. Как в детской считалке: «Кто не спрятался, я не виноват!».
Никогда не забуду, как ротный вылечил меня от простуды. Как-то летом, мы целую неделю жили в палатках на стрельбище. Погода была теплой, но откуда не возьмись, у меня появились озноб и высокая температура. Набрав в медчасти колес, я несколько дней провалялся в палатке. А когда рота уехала в баню, я, вместе с другими калечами, остался на стрельбище.
Кровати в наших палатках стояли в два яруса. Я лежал на первом, а на втором ярусе кто-то оставил пустой пакетик от растворимого сока «Юпи».
И вот, лежу я значит, накрывшись матрацем и несколькими одеялами, болею. Вдруг в палатку вырывается ротный. Глаза мутные и «добрые». Я думал он меня не заметит. Но к моему счастью или, к несчастью, не знаю, что лучше, ротный мимо не прошел. Заметил-таки.
Выдернув меня из-под матраца, ротный первым делом заехал мне по морде, а уж только потом спросил: «Ты кто такой? Что это тут за «Юпи – уюпи?». А когда я представился ему по форме и доложил, что у меня высокая температура, то ротный вдруг успокоился. Он тут же уложил меня обратно в кровать и бережно накрыв матрацем, приказал: “Внимание боец – команда “отдыхать”. Потом он вышел из палатки, как ни в чем небывало.
Но, когда ротный ушел, мне было уже не до отдыха. В голове, как болиды формулы один, одна за другой, стали пролетать мысли: “А если он еще раз войдет и забудет, что у меня температура? Что тогда? Куда прятаться? Бежать?”.
Уже через минуту, я выглянул из палатки и огляделся по сторонам. Так, в столовой под навесом, я увидел замполита. Он