– Черныш, мы вообще-то есть хотим, – сказала женщина. – А голодные гномы ужас какие неловкие. Сам понимаешь, все мысли только о пустом желудке, не видим даже, куда ступаем. Можем, например, поскользнуться и приземлиться на голову одного дроу. Шесть гномов. Все вместе. Чисто по неуклюжести.
– Повезло этому неясному дроу, что его здесь нет, – сказал я, но все же встал и отошел. За решеткой на краю телеги стояли глиняные кружки с водой и плошки полные дымящегося варева. Подле телеги в отсветах горящего костра угадывались очертания шатров. Наши конвоиры.
Про меня гномы тут же забыли. Бренча цепями, они бросились разбирать пайки. Гномиха прошла мимо меня, подол бесформенного мешка по-прежнему задирался сзади, и я смог любоваться, как она нагибается и оттопыривает к верху упругий круглый зад, чтобы поднять и притянуть между прутьями свою порцию. Остальных гномов тоже буквально загипнотизировала полоска треугольных зарослей между гладкими полушариями ягодиц. Смотрели все, но только я был голый....
Гномиха повернулась и секунду она с моим выпрямившимся жезлом стояли друг напротив друга. Росточка она была небольшого, в узкой телеге не разойтись. Поэтому расстояние между ее носом и раздувшейся головкой члена не превышало полметра. Глаза в уретру, что называется.
– Одеться не хочешь, Черныш? – кивнула женщина на пустой мешок на полу. – Ночи здесь прохладные.
– Спасибо, я по-другому согреюсь.
– Как же?
– Огнем.
Насмешливый хохоток.
– Пальцами костер разожжешь?
– Можно и так сказать.
Гномиха хмыкнула и уселась на натянутые возле решетки веревки.
Ночь тянулась, гномы проглотили пайки, но спать не ложились. Самый широкоплечий бородач шагнул к гномихе и зашептал, усердно жестикулируя. Та лишь подхихикивала и тихонько качалась на веревках, коротенькие ножки отталкивались от пола как на качелях.
– Да хватит увиливать, – не выдержал бородач. – Что ты ответишь?
– Ничего, я не могу говорить и смеяться одновременно.
– Ну и молчи, Вира, – прорычал гном с саженным разворотом плеч. – Молчи-молчи. Ноги только раздвинь и молчи, если вытерпишь.
– Ого, какая уверенность в своем хвостике, Каздан, – громко засмеялась гномиха. – Или так сильно приспичило? В Городе-под-Горой ты был скромнее.
Гном набрал в грудь воздуха. Видимо, собирается реабилитироваться, красивое словцо ищет, сейчас будет пытаться выдавливать грубым ртом слог поэта. Только я видел по еле тлеющей рубиновой короне-ауры над головой Виры, не светит ему бурная ночка сегодня. Обломают коротышку.
– Я давно не мог найти место и время, чтобы…
– Так найди место и время, – оборвала гномиха. – Не на грязном полу же мне под тебя