Один из дикарей, покачав головой, случайно, а может быть, и нет, положил руку на связку маленьких и, видимо, весьма ядовитых стрел на поясе.
Этот жест вызвал взрыв фантазии у Лахрима.
– Мы построим вам железные дома, – вдохновенно врал он. – Они защитят вас от дождей и зверей.
Он мог пообещать все что угодно хоть термоядерную электростанцию, но туземец с антенной на голове, скорее всего, местный вождь, жестом остановил полет его фантазии.
– Давай дома, – кивнул он головой. – Будут дома – будет железный зверь.
Лахрим сразу понял, что его план потерпел фиаско, но по инерции пытался что-то выжать из него.
– Вы отдаете железного зверя, а мы потом строим дома, – попробовал он перевернуть очередность событий сделки. Но легче было заставить течь время вспять.
– Нет, сначала дома – потом железный зверь, – твердо возразил вождь.
– Мои вожди так не согласятся, – как смог изобразил сожаление Лахрим.
– Значит, наша завтра делать жертвоприношение, – спокойно сказал вождь и жестом указал двум рослым туземцам за дверью войти.
Лахрим мгновенно смекнул, за кем вошли эти громилы, и кто будет жертвой. Он решил испытать идею начкома и попробовать запугать дикарей.
– Небесные люди накажут вас за меня! – крикнул он голосом заправского проповедника.
Но никто не обращал на него внимания. Двое верзил схватили его за руки.
– Сюда прилетят небесные лодки и придут железные звери, – продолжал в отчаянии жечь глаголом Лахрим. Он бы, наверно, так никогда и не узнал о своем недюжинном актерском таланте, если бы страх не пробудил его. – Они будут изрыгать пламя и ураганом сметать деревья.
Вождь сделал знак воинам и те остановились. У Лахрима блеснула надежда, что его безумные вопли привели к успеху. Туземец подошел вплотную. Изо рта пахнуло чем-то весьма неприятным.
– Завтра, когда светло, моя выкалывать твоя глаза и вырезать сердце, – медленно произнес он и кивнул воинам.
Те потащили Лахрима вон из гнезда.
4.
Связанного Лахрима бросили на какой-то навес, сплетенный из веток, и оставили под проливным дождем. Здоровье жертвы явно не интересовало дикарей. Пленнику достаточно было дотянуть до утра.
Через пару часов к продрогшему Лахриму забрался туземец, обильно обвешанный всякими зубами и корешками. Он принялся рисовать на теле Лахрима знаки в виде крючков. Лахрим, пребывая в шоковом и полузамерзшем состоянии, никак на это не реагировал.
Раскрасив грудь и живот пленника, туземец взялся за руку Лахрима и вдруг замер. Спустя несколько мгновений он разжал пальцы и зацокал языком, качая головой.
– Плохая жертва, – сказал он. – Очень плохая жертва. Древние не радоваться.
Эти слова немного привели Лахрима в чувство, и он вопросительно посмотрел на дикаря.
– Иу чуять сила, побеждать Смерть, – ответил на его немой вопрос туземец. – Моя не чуять эта сила в энглах. Наверно, она