Бедная девушка извивалась и вертелась под кольцом… и вдруг настал миг, когда разом смолкли отчаянные крики, а залитое слезами лицо оледенил несусветный ужас.
Это насторожило стигийку, она удержала руку, занесенную для очередного удара, и обернулась… Слишком поздно! На сей раз кошачья быстрота ей не помогла. С жутким воплем Талис качнулась назад… В зрачках Наталы отразилось воплощение ужаса – белая фигура с раскинутыми руками на фоне черной бесформенной тени, громоздившейся у нее за спиной… А в следующий миг стигийку унесло куда-то вверх, и тень отступила, унося ее с собой. Натала осталась одна в круге тусклого света, едва не лишившись чувств от мучений и пережитого ужаса.
Еще некоторое время ее слуха достигали неисповедимые звуки из тьмы. Она различала голос Талис, в котором слышалась неистовая мольба… Стигийке никто не ответил. Затем Талис взвыла в чудовищной муке… истерически захохотала, всхлипывая и икая… И вновь – частое, судорожное дыхание… И вот наконец оно тоже прекратилось, и тайный коридор заполнила тишина куда хуже всякого крика.
Сходя с ума от тошнотворного страха, Натала все же извернулась на веревке, отважившись посмотреть в ту сторону, где скрылась утащенная тенью стигийка. Ей ничего не удалось разглядеть, лишь наплывало чувство угрозы более жуткой, чем могло нарисовать самое воспаленное воображение. Натала ощутила, что ее рассудок вот-вот поколеблется. Запястья, изрезанные путами, и тело, располосованное хлыстом, – все забылось в тени безликого ужаса, грозившего не только плоти, но и душе.
Она напрягала зрение, вперяя глаза во тьму за пределами освещенного круга, даже не пытаясь гадать, что может появиться оттуда… У нее вырвался лишь слабенький всхлип, когда во мраке наметился вещественный силуэт. Из пустоты надвигалось нечто громадное. Вот отблески радиевого камня коснулись гигантской бесформенной головы… То есть предположительно головы, ибо существо слишком сильно отличалось от обычных земных тварей, а от человека и подавно. Его морда отчасти напоминала жабью, увиденную в кривом зеркале ночного кошмара. Глаза были двумя лужами мутного света, и Натала невольно зажмурилась, явственно прочитав в них всю похоть Вселенной… Что до остального тела, – бедняжка вовсе не взялась бы сказать ничего определенного, потому как оно плыло, перетекало, менялось прямо у нее на глазах. Правда, при всем том оно явно обладало материальностью. Не призрак, не тень, – перед Наталой было существо, наделенное плотью.
Оно приближалось, двигаясь