– Открывай, девочка, – пробормотал он хрипло. – Люди Ксутала ждут нас, и я не намерен их разочаровать… Клянусь Кромом, этот город еще не приносил таких жертв, какую я им устрою!
Бритунийка понимала, что он был уже не в себе. Она прислушалась… За дверью царила тишина. Натала забрала у Конана светящийся камень, отодвинула засов и осторожно приоткрыла дверь, легко сдвинувшуюся вовнутрь. Сердце готово было выскочить из груди…
Сквозь щелку ее глазам предстала комната, сплошь обтянутая золотой парчой. Посередине звенел струями маленький серебристый фонтан.
Ладонь Конана тяжело опустилась на ее нагое плечо.
– Прочь, девочка, – пробормотал он. – Сейчас тут будет жарко…
– Здесь никого нет, Конан, – ответила она. – Только вода журчит.
– Слышу. – Киммериец облизал почерневшие губы. – Хоть напиться напоследок…
Сообразив, что зрение ему изменило, Натала взяла ослепшего гиганта за руку и повела за собой. Она шла на цыпочках, так и трепеща при мысли о желтокожих, которые должны были вот-вот броситься на них со всех сторон.
– Пей, я постерегу… – прохрипел Конан.
– Нет, нет, я не хочу, – отказалась она. – Приляг лучше вот здесь, я тебе хоть раны промою…
– Воины… где воины Ксутала? – бормотал Конан. Он все тер рукой глаза, силясь проморгаться, но ничего не получалось.
– Здесь никого нет, – повторила Натала. – Все тихо.
Осев на пол возле фонтанчика, Конан нащупал источник, погрузил лицо в прохладные прозрачные струи и принялся пить. Он глотал и глотал, не в силах остановиться… Когда же он наконец поднял голову, Натала увидела, как блеснули его налитые кровью глаза, и с облегчением поняла, что рассудок варвара, отуманенный ядом, несколько прояснился. Кряхтя сквозь зубы, он уступил уговорам девушки и распростерся на мраморном полу, отдаваясь во власть ее заботливых рук. Натала принялась обмывать истерзанное тело и перевязывать раны полосками ткани, оторванными от ближайшей шелковой занавеси. На всякий случай Конан так и держал в кулаке саблю, прислушиваясь, не зашуршит ли что под одной из бесчисленных арок. Натала тем временем добралась до его спины и в очередной раз расплакалась от ужаса и жалости. Кожа здесь оказалась большей частью содрана до живого мяса, а уцелевшие клочья – местами обесцвечены, местами же, наоборот, испещрены черными и тошнотворно-желтыми пятнами. Накладывая очередную повязку, Натала судорожно соображала, как же им теперь следовало поступить. Если они попробуют отлежаться (в чем Конан определенно нуждался), рано или поздно их непременно найдут. Быть может, их разыскивали по всему дворцу даже прямо сейчас. Что делали в этот момент люди Ксутала – бегали с оружием или снова залегли в свою дурманную спячку, – почем знать?
Завязывая последний узелок, она покосилась в сторону располосованной занавеси… и замерла. Из-под шелкового полотнища