– Дух бесплотный? А шлепнешь – орет, – усмехнулся Конан, хорошо знавший, что шутка, даже такая грубоватая, иной раз помогает привести в чувство зашедшегося от страха. – Да живые мы, живые! Правда, если решим остановиться в этой поганой дыре, все может очень даже измениться… Кром! Это еще что?
Они успели миновать всего одну комнату, когда снова пришлось остановиться. К ним явно приближался кто-то – или что-то. Они стояли лицом к двери, откуда доносились шаги, и ждали, когда же кончится неизвестность. Ноздри Конана раздувались, глаза нехорошо сузились… И вот наконец под аркой обрисовалась человеческая фигура. Да такая, что Конан вполголоса выругался, а Натала открыла от изумления рот.
Перед ними, непонимающе смотря, стояла женщина. Рослая, гибкая, божественно сложенная – и облаченная всего-то в узенький поясок, искрившийся самоцветами. Глянцевый водопад черных как ночь волос оттенял теплую белизну кожи. Темные глаза в пушистых ресницах глядели чувственно и глубоко. У Конана дух захватило от такой красоты, да и у Наталы округлились глаза. Подобных женщин киммериец совершенно точно ни разу прежде не встречал. Черты ее лица походили на стигийские, но у стигиек, виденных им до этого дня, была темная кожа, а у этой тело светилось, как алебастр.
Когда же она заговорила, то голос оказался богатым и музыкальным, а язык – все-таки стигийским.
– Кто ты? – обратилась она к киммерийцу. – Что ты делаешь в Ксутале? И кто эта девушка?..
– Сама-то кто такая? – хмуро поинтересовался Конан.
Одни и те же вопросы порядком поднадоели ему.
– Я Талис, стигийка, – ответила она. – А ты, верно, рассудка лишился, что надумал явиться сюда?
– Начинaю приходить к этой мысли, – проворчал Конан. – Видит Кром, если я еще разумен, мне здесь точно нечего делать, тут у вас одни чокнутые живут! Мы к ним выползаем из пустыни, можно сказать, на карачках, еле живые от жажды и голода, а нас встречает мертвец, который тут же ни за что ни про что пытается пырнуть меня в спину! Потом заходим во дворец, набитый роскошью под самый купол, а внутри никого! Стол накрытый стоит, а едоки все попрятались. Только тени какие-то ползают и заглатывают спящих людей… – Конан пристально следил за стигийкой, и от него не укрылась ее внезапная бледность. – Ну?
– Что – ну? – спросила она, овладевая собой.
– Я ждал, что ты тоже дашь деру, сметая занавески и крича во весь голос, – сказал Конан. – Ну, как тот малый, которому я сейчас про тень рассказал.
Она пожала изящными белыми плечиками.
– А-а, так вот что за крики я слышала… От судьбы все равно не уйдешь, так много ли толку верещать подобно крысе в ловушке? Когда Тог возжелает меня, он просто придет за мной, и быть посему…
– Тог – это кто? – осведомился Конан подозрительно.
Стигийка наградила его долгим оценивающим взглядом, который почему-то заставил Наталу густо покраснеть и прикусить губу.
– Садитесь на диван, я вам расскажу, – ответила Талис. – Только прежде скажите мне свои имена.
– Я