– Млад! – с прежней укоризной начал он, но только покачал головой и процедил сквозь зубы: – Затейник…
Млад спрыгнул со скамейки, пряча за спиной полупустую кружку, и ее тут же подхватил кто-то из студентов.
– К сожалению, вынужден прервать диспут, – декан слегка поморщился, говоря о «диспуте». – Млад Мстиславич, тебя зовут в Новгород.
– Что-то случилось?
Декан то ли кивнул, то ли покачал головой и показал на дверь.
– Извините, ребята… – Млад пожал плечами. – Но раз мы сегодня не успели, придется завтра собраться еще раз…
Похоже, они нисколько не обрадовались окончанию занятия, но повеселели, услышав о продолжении. Млад решил, что студенты со времен его молодости сильно изменились: в его бытность студентом все обычно скучали, слушая наставников.
Как только он прикрыл за собой дверь в учебную комнату, декан скорым шагом направился к выходу и быстро заговорил:
– За тобой прислал нарочного доктор Велезар. Врачебное отделение сани дает – чтобы быстрей ветра… Как наставник поедешь, а не как голодранец, в кои-то веки.
– Что случилось-то? – Млад едва поспевал за деканом. То, что за ним прислал нарочного сам доктор Велезар, не могло не польстить…
– Он подозревает у мальчика шаманскую болезнь. Все думали – падучая… Велезар Светич посмотрел и решил посоветоваться с тобой.
– Юноша в лечебнице?
– Нет. Не все так просто. Мальчик из христианской семьи… Его лечили крестом и молитвой, изгоняли какого-то дьявола. А ему, понятно, все хуже. Так что жди отпора, христианские жрецы сбегутся – на весь свет орать станут. Ну да Велезар Светич знает, как с ними разбираться, не в первый раз. Дикие люди эти христиане… Дитя родное угробят за свою истинную веру.
У выхода их поджидал Пифагорыч.
– Мстиславич, платок возьми теплый… В санях шкуры постелены, а грудь-то голая. К ночи, небось, еще холодней станет.
– Станет, станет, – улыбнулся Млад, – и не «небось», а в точности так.
И хотя восемь верст до стольного града тройка лошадей и впрямь пролетела быстрей ветра, на торговую сторону въезжали в сумерках. Млад не любил путешествовать в санях и снизу смотреть в спину вознице. В Новгород ему нравилось въезжать верхом, когда над берегом издали, постепенно, поднималась громада детинца, сравнимая величием с крутыми берегами Волхова, и хотелось, вслед за Садко, скинуть шапку, поклониться и сказать:
– Здравствуй, Государь Великий Новгород!
Сегодня и красные стены детинца покрылись инеем, и он слился с белым берегом, белым Волховом, белым сумеречным небом, в которое упирались его сторожевые башни.
Кони пронеслись по льду Волхова мимо гостиного двора, мимо торга, мимо Ярославова Дворища, свернули к Славянскому концу, миновали земляной вал и потрусили по узким улицам к Ручью.
Возница остановил сани около покосившегося