– Но в таком большом звере много мяса, – задумчиво продолжал муж. – На этом мясе можно всю зиму провести.
«Если сможешь его убить и остаться в живых», – подумала Мэтти.
Уильям покосился на нее, и уже не впервые она заподозрила, что он слышит ее мысли.
– Сомневаешься, что мне по силам его убить? – спросил он, и в его глазах-льдинках блеснуло что-то, что можно было бы назвать искрами смеха, если бы это был не Уильям, а кто-то другой. – Что ж, в этот раз ты, возможно, права, Мэтти. С таким оружием на большого зверя не ходят.
Он указал на винтовку, с которой охотился на оленей.
– Но может, зверь ушел, как ты говорил, – осторожно заметила Мэтти. – Спустился к подножью горы.
Муж взглянул на нее и снова повернулся к отпечаткам когтей.
– Надеюсь, так оно и есть. Но если медведь еще здесь, не стоит тебе бродить по лесу одной. Не отходи от меня.
Он продрался сквозь сломанный кустарник, ожидая, что Мэтти пойдет следом. Та и пошла, аккуратно приподняв юбки, чтобы те не зацепились за сломанные ветки.
Уильям шагал вперед, не замедляясь, и Мэтти поспешила за ним.
– Вот, смотри. – Он указал на еще один след на снегу. – Не медведь, а какое-то чудище лесное. Оно что, ходит только на задних лапах?
Мэтти не ответила. Знала, что отвечать не надо.
Они долго шли по следу. И с каждым шагом Мэтти все сильнее волновалась. Ей нельзя было спускаться с горы, она ходила лишь вокруг хижины и туда, куда разрешал Уильям. И даже это он позволил ей не сразу; сначала ей вообще никуда нельзя было ходить без него, даже в туалет.
Лес везде выглядел одинаково, но Мэтти все же чувствовала, что очутилась в новом, запретном месте.
Через некоторое время она снова замечталась, как часто с ней бывало; ей послышалась мелодия песни из сна, но она не могла разобрать слова. Если бы она знала слова, то вспомнила бы весь сон целиком: одна его часть всегда оставалась в тумане и была недосягаемой.
Вдруг Уильям остановился; к счастью, Мэтти вовремя это заметила и очнулась от грез, прежде чем в него врезаться.
– И куда он делся? – спросил мужчина. – Здесь следы обрываются.
Они стояли на небольшой поляне, словно хороводом фей окруженной высокими соснами.
(Но откуда я знаю, как выглядит хоровод фей? Но нет же, знаю; это Хезер сказала, сидя на корточках в траве и показывая на грибы, – смотри, здесь феи водят хоровод, сказала она.)
Уильям ненадолго замер, оглядываясь по сторонам, но на поляне лежал чистый снег – и никаких больше следов.
– Не понимаю. Он улетел?
– Может, мы не туда пошли, – неуверенно произнесла Мэтти.
– На краю этой поляны есть след, и он ведет сюда, – сказал Уильям. – Я не дурак, Мэтти, в отличие от тебя.
– Да, – пробормотала она.
Сердце ее забилось быстрее; муж всегда поправлял ее, когда она ошибалась, иначе быть не могло.
Но в тот момент Уильяма гораздо больше