– Вон! – Барнаби не обращал никакого внимания на наш разговор и наблюдал за сражением, спрятав руки в карманы. Вот и сейчас он тоже кивнул подбородком. Одного серо-голубого афганского мертвеца окружило сразу три британских.
Красоткин снова принялся цитировать свою любимую книгу Откровений:
– «И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя “смерть”; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли – умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными»[26].
– Это он. – Барнаби перебил Красоткина и указал на какого-то конкретного солдата – того же типа, что недавно взорвался перед Барнаби и моим несчастливым предшественником.
Его движения и правда казались несколько странными. На наших глазах он стремительно рвал одного противника за другим. Таким быстрым он казался не только из-за общей замедленной скорости сражающихся, но и потому, что его движения складывались в ладную цепочку. Я совершенно безошибочно мог определить, что это движения мертвеца, но они достаточно выделялись, чтобы понять: этот мертвец не такой, как остальные. Я бессознательно пробормотал: «Идеальная марионетка». А на самом деле не эффективнее ли он движется, чем живой человек? Ведь мы по привычке считаем, что распоряжаемся собственным телом в совершенстве, но никто не анализировал этот вопрос с математической точки зрения. Хотя, разумеется, этот мертвец тоже дрался вяловато. Он казался молниеносным только в сравнении с другими солдатами.
Тот серо-синий, на которого мы смотрели, видимо, где-то обломил свои когти и поэтому – а может, еще почему – оторвал у поваленного солдата ногу и размахивал ею на манер дубины. Для них плоть – не более чем материал.
– Он не просто хорош, – заметил Барнаби. – Он предсказывает движения противников.
– Не может такого быть, – немного поразмыслив, ответил я.
– У тебя опыту боевого нет, вот ты этого и не замечаешь, но он видит своего врага насквозь. Вон, глянь, – ткнул пальцем Барнаби и кивнул сам себе. – Думаю, тебе не понять, что это зна…
К счастью, конец фразы утонул за нашим боевым горном, и я заткнул уши.
Сзади, сигналя клаксоном, вылетел черный экипаж и, высоко подпрыгивая на кочках, понесся меж мертвецами. У него с крыши торчало металлическое дуло, и в эту пулеметную установку отчаянно вцепились мертвецы мелкого телосложения. На козлах возвышался мужчина в совершенно не подходящем к ситуации костюме-тройке. Его усатый профиль с сигарой в зубах пролетел у меня перед глазами. Бок экипажа украшал знакомый логотип с глазом. А внутри… я не поверил собственным глазам.
Карета летела сквозь разомкнутые ряды мертвецов, пользуясь задержкой в работе опознавательной системы. На самой передовой мужчина натянул поводья, и все четыре коня встали на дыбы. Карета по инерции заскользила вбок, а передние копыта коней впустую бились в воздухе. Сброшенные центробежной