– Ты упускаешь один важный момент: где доказательства? Мне нужен не только психологический анализ и разного толка гипотезы, но и веские улики.
– А труп Пола Морриса тебя не убедил?
– Это мог быть просто несчастный случай.
– Хорошо, я тебя услышала, – отвечаю я. – Тема закрыта.
– Ты меня за идиота принимаешь? Мы же оба знаем, что ты так просто не отступишь.
– Тебя это уже не касается. Мне не нужна нянька.
– Я прекрасно понимаю, что движет тобой сейчас. Понимаю, как важно тебе за что-то ухватиться, чтобы устоять на ногах, чтобы не провалиться в пропасть своих воспоминаний, но…
– Все, хватит. Я не хочу это слышать. Ты не мой психолог, чтобы лезть ко мне в душу, – отвечаю я, поджимая губы.
Сердце учащенно бьется в груди, я не ожидала от Кевина такой импровизации.
Он не сводит с меня глаз, но не пытается продолжить свою мысль. Я смотрю в сторону, стараясь сфокусироваться на какой-то афише, но картинка дрожит, и я закрываю глаза. По щеке скатывается слеза.
– Я попробую достать материалы дела, и тогда посмотрим. Дай мне пару дней, хорошо?
Я молча киваю. У меня нет сил что-то говорить.
8
Глава
Кевин довозит меня до дома в тотальной тишине: ни одного вопроса, ни одной шутки – ничего. Остановив машину прямо у входа в дом, он глушит двигатель, очевидно желая прервать наше изрядно затянувшееся молчание, но я дергаю за ручку и выхожу на улицу.
Прохладный осенний воздух стремительно освежает мысли. Я делаю жадный вдох, чувствуя, как раскрываются легкие.
– Ты так и будешь на меня злиться? – спрашивает Кевин, вслед за мной выходя из машины. – Прости, я не должен был это говорить. Но я правда хочу тебе помочь. Я переживаю за тебя.
Я поворачиваюсь к нему. На лице такая маска боли и сожаления, что мне даже становится его чуточку жаль. Но не настолько, чтобы говорить и тем более что-то выяснять. Очередное ничего не значащее «прости». Люди легко произносят эти слова, а потом снова и снова нарушают свои обещания.
Я тонко улыбаюсь, после чего обхожу машину и встаю прямо перед ним.
– Спасибо за этот вечер, – говорю я и, привстав на носки, быстро прикасаюсь щекой к его двухдневной и изрядно колючей щетине, поцеловав воздух рядом, я решительно взбегаю по ступеням крыльца и, не оборачиваясь, вхожу в прохладную утробу дома.
Я поднимаюсь к себе, хлопаю дверью и тут же закрываю все замки и, разумеется, щеколду. Небрежно вешаю сумку на крючок у входа, три шага – и я уже на кухне. Открываю холодильник и наливаю себе бокал белого сухого.
Обычно я так не злоупотребляю, ведь за ужином мы с Кевином уже выпили бутылку вина, но мне нужно еще. Мне нужно смыть горечь с языка и потушить ту злость, что неистово клокочет в горле. Щелкаю пультом, но, вопреки обычному распорядку, включаю альбом «Романтический 2014», а не очередной скандальный