Участникам викторины задали вопрос: какой президент США пробыл на своем посту самый короткий срок – тридцать два дня? Эйлин не смогла вспомнить фамилию.
– Гаррисон! – крикнул Гэри, и в ту же секунду участник нажал на кнопку: «Уильям Генри Гаррисон».
– Есть! – восторженно завопил Коннелл.
Донни заулыбался, гордясь старшим братом. Следующий вопрос в той же категории был о человеке, который стрелял в президента Джеймса Гарфилда на вокзале Балтимор-Потомак в Вашингтоне.
– Шарль Гито, – негромко произнес Гэри, и тут же это имя повторил участник викторины.
Сидел бы у себя в комнате и не высовывался! Хоть бы совсем его не видеть. Старший из детей Орландо не мог удержаться ни на одной работе. Вид у него был какой-то унылый, смирившийся, словно он уже отказался от борьбы. А ведь неглупый парень. Эйлин тяжело было сознавать, что человек со способностями тоже может не преуспеть в жизни. Хватит и того, что кузен Пат ее разочаровал. Неужели Коннелл может вырасти таким вот рохлей? И уж совсем неприятной была мыслишка, что она и сама в чем-то на него похожа. Да, она состоялась в профессии, но все-таки идеала не достигла. Пробиваясь через дремучую чащобу, какую представляет собой жизненный путь так называемого среднего класса, она все никак не могла вырваться на опушку. Проще было бы видеть в Гэри гениального психа с феноменальной памятью на факты, однако на самом деле он был сложной и незаурядной личностью. Часто Эйлин невольно соглашалась с его оценкой текущих событий – даже восхищалась иногда его выводами, признавая, что своим умом до них бы не додумалась. И при всем при том он прозябает на задворках жизни, ведет диалог с телевизором… Это же медленная смерть! Эйлин вдруг почувствовала, что задыхается от внезапного приступа клаустрофобии. Нет, надо забыть, что на свете существуют люди вроде Гэри. Ни на миг не допускать саму возможность неудачи! И поскорее забрать сына, не то Гэри и его вслед за собой затянет в черную дыру.
Коннелл встал и размашисто пожал руку Донни через кофейный столик, а потом вопросительно посмотрел на Эйлин.
– Нам пора, – сказала она. – Ужин на плите.
– А можно я приду, когда будет готово?
– Нельзя! – резко ответила Эйлин и сразу спохватилась. – Пойдем сейчас, ты уже здесь и так надоел. Дай людям спокойно отдохнуть.
– Он совсем не мешает, – сказал Анджело поверх газеты. – Пусть остается сколько захочет.
– Спасибо, но он мне поможет с готовкой.
Она вовсе не собиралась просить Коннелла о помощи, но нужен был какой-то предлог.
– Мы тут говорили о политике, – заметил Анджело. – Коннелл говорит, вы хотите, чтобы он стал политиком. Я его спросил: