Ок Суль прижала головы детей к коленям, замотала головой:
– Останемся, прошу вас! Утром придут корабли и заберут нас. Японцы не могут нас бросить!
Сан Иль взглянул на дрожащие губы жены и готовые пролиться из глаз слезы, поднялся, сильным рывком взвалил на плечи тяжелый тюк и пошел прочь, не оглядываясь. Ок Суль схватила детей за руки и, спотыкаясь, засеменила за мужем по дороге.
Боо-оммм, бооо-омммм – торжественно загудел колокол и до краев, словно чашу, наполнил торжественным звоном раскинувшийся между сопок Одомари. В расположенном неподалеку синтоистском храме началось молитвенное собрание.
Сан Иль остановился, покачался в такт призывному звучанию и зашагал к храму, возле которого уже стояло немало повозок. Возле поросшей мхом стены он нашел свободный пятачок, бросил тюк на землю, достал топор из-за пояса и ушел. Через час вернулся с большой вязанкой дров.
Смеркалось. Ок Суль поставила на огонь надраенный котелок, и вскоре пляшущие языки пламени покрыли блестящее дно жирной копотью. Рис пополам с просом быстро закипел, из-под крышки полезли большие мутные пузыри. Ок Суль набрала жидкой похлебки в тарелку, с поклоном протянула ее мужу. Поев, он вытянулся на одеяле и мгновенно уснул. Она разделила остаток каши с детьми. Проглотив свои порции, сын и дочь прикорнули рядом с отцом. Августовская ночь выдалась беззвездной, и лишь всполохи артиллерийских снарядов освещали редкие облака.
Ок Суль обтерла пучком травы дно котелка, засунула железную посудину в тюк и пристроилась с краю. Земля холодила спину, трава мягко шелестела на ветру. Ок Суль следила, как мечутся по стенам храма суматошные тени, прислушивалась к тихим разговорам и смятенному шепоту вокруг. Наконец усталость взяла свое, и она смежила тяжелые веки.
Едва забрезжил рассвет, Ок Суль открыла глаза и тихонько освободила затекшую руку. Ми Ен перекатилась на другой бок, по-щенячьи посапывая. Ок Суль приподнялась и едва сдержала удивленный возглас. Рядом с ними не было ни клочка свободной земли. Повсюду, куда ни кинь взгляд, шевелился живой человеческий ковер.
На завтрак поели сухих лепешек, запили водой. Сан Иль увязал в тюк одеяло, и, осторожно обходя лежащих вповалку людей, они зашагали к повозке.
Выйдя на дорогу, Ок Суль ахнула. Все окрестные сопки, крыши домов, всякая мало-мальская высота была занята людьми, всматривающимися в серые волны, мерно накатывающие из залива. Историки скажут, что в те дни в Одомари скопилось около двадцати тысяч человек.
Вскоре из-за горизонта показался корабль, и толпа ринулась на пирс. Люди смели оцепление, и у шаткого мостка, перекинутого между берегом и бортом, заволновалось яростное людское море. Тюки валились в воду, матери из последних сил поднимали над головами младенцев, мужчины не жалели кулаков, прорываясь к хлипкому настилу между причалом и судном.
Под надсадный вой сирены матросы ударами батогов