– Да, пожалуйста, – ответил Михаил.
IV
Возвращались с кладбища молча. На полпути к автобусной остановке Горский оказался рядом с сестрой Кураева. Он решил, что лучшей возможности поговорить не будет.
– Ольга Александровна, я хотел предложить вам свои услуги, если потребуется какая-то помощь в подготовке рукописей Глеба к изданию. Я не профессиональный писатель и не публиковался, но литературный опыт у меня есть. Если вы захотите в этом убедиться, могу Вам показать кое-что из моих работ.
– Спасибо, – ответила она. – Помощь, вероятно, потребуется. Осталось много рукописей, которые надо разобрать. Я сообщу вам. Кстати, хотела вас спросить: Вы подарили Глебу старинную трубу – ведь это очень ценная вещь. Может быть, теперь вы ее заберете себе?
Михаил недоуменно пожал плечами, потом отрицательно покачал головой.
– Я ведь подарил ее Глебу, – вырвалось у него.
– Глеба больше нет.
– Это не меняет дело. Труба – его вещь. И пусть она останется среди прочих его вещей.
– Спасибо. Есть мысль устроить музей-квартиру Глеба, если удастся.
Горский не видел большого смысла в устройстве таких квартир. Но, думая о дорогих для Глеба вещах, он хотел, чтобы они либо остались все в одном месте – и тогда музей-квартира для этого тоже подходила, – или достались на память кому-то из самых близких, например, его сыну.
– А как сложилась судьба «Тактики исчезновения»? Глеб успел дописать ее?
– Не вполне. Но я уже отдала рукопись в редакцию «Современника».
– Не сделают как следует, – подумал Горский.
В добросовестность и, главное, в способность редакторов из книжных и журнальных редакций мыслить и видеть мир по-кураевски Михаил не верил. И чем больше он думал над этим, тем все более определенно приходил к выводу, что если кому и может быть дано дописать незаконченное Кураевым, то это ему, Горскому, и никому больше.
– Вы ведь живете не в Москве, Ольга Александровна? – спросил он.
– Нет, я живу на Кавказе.
– Значит, здесь вы редкий гость?
– Да. Там работа, дети.
– А кто вы по специальности?
Горский заметил, что за стеклами очков собеседницы мелькнуло какое-то замешательство.
– Я гляциолог, – наконец сказала она.
– Понятно. Изучаете оледенение.
– О, вы знаете? Откуда?
Горский так и не понял, была ли она вполне искренна в своем удивлении, и только пожал плечами.
– Когда занимался альпинизмом, бывал на ледниках.
Зато как ходила по ледникам, особенно в зоне трещин и ледопадов сама Ольга Александровна в своей нынешней форме, он не представлял «Впрочем, – подумал он, – возможно, там ведутся стационарные наблюдения и кругом наставлены рейки и датчики, так что всё сводится главным образом к камеральной обработке данных. Ладно, это