У тебя мало проблем, что ты решил связать себя с девушкой, о которой ничего не знаешь? Ты отдаешь себе отчет в полной безмозглости своих намерений? Или в тебе так взыграли мужские потребности, что весь твой мозг перетек в кюлоты?[61]
Если так, то вспомни, что для их удовлетворения не обязательно жениться. Уверен, что и в этом захолустье можно найти соответствующий дом для мужских увеселений. Не хочешь идти туда, так возьми в кровать крестьянскую дочку посимпатичней. Здоровый секс еще никому не повредил. Может, хоть тогда у тебя горох[62] из головы высыплется. В конце концов, даже если наплодишь бастардов, не беда! Захочешь – признаешь, не захочешь – так тому и быть. По крайней мере, ты будешь свободен. Не повторяй моих ошибок, брат! Mariage prompt, regrets longs[63].
Помнишь, что твердил наш отец накануне моей свадьбы? Не забыл еще его присказку? Из-за бесконтрольного влечения выпадает кошель из рук торговца благоразумием. У капитана, правящего кораблем сдержанности, сбивается компас и нарушаются все ориентиры.
Альфредо сам не заметил, как, вопреки своим намерениям быть выдержанным, вдруг распалился. Он поднялся из кресла и стал мерить гостиную нервными шагами, заложив при этом руки за спину. Граф сам подивился несдержанности, которая вовсе не была ему свойственна. Видели бы его сейчас старые приятели-дипломаты! Их удивлению точно не было бы предела. Старший Моразини постарался взять себя в руки и продолжить разговор не так запальчиво:
– Скажи, что тебе известно об этой девице? У нее наверняка за плечами какая-то скверная история. Ее последствия, вне всякого сомнения, придется разгребать именно тебе. Эту особу от души можно поздравить: подцепила на крючок такую знатную рыбу! С титулом, с деньгами. Она должна быть полной дурой, если откажется выйти за тебя. Знаешь, я скорее поверю, что ни один неаполитанский виночерпий не разбавляет вино водой, чем в то, что у этой девицы в отношении тебя чистые намерения.
Витторе не выдержал и тоже вскочил с кресла, в котором пытался усидеть во время запальчивого монолога брата:
– Фредо, послушай! Ты зря сердишься. Прошу тебя, не делай поспешных выводов. Ты же не видел Анджелину, а уже готов обвинять ее во всех смертных грехах. Я не верю своим глазам! Ты ли это, мой порядочный, великодушный и справедливый брат? Что с тобой сталось? Куда подевались твои добросердечие и благородство? Ты готов загодя подозревать в человеке всё самое худшее, самое скверное! Что стало с твоей доверчивостью, твоей деликатностью, твоей открытостью? Ты всегда старался видеть в людях только лучшее, всегда оправдывал их, никогда не осуждал безвинных, был терпимым и мягкосердечным.
Альфредо резко остановил его:
– Да, был наивным, простодушным, доверчивым глупцом, которого любой желающий мог обвести вокруг