«Может быть, так надо… Вот только бы Фанни предупредить… ведь, поди, ждёт меня где-то», – размышлял Савин, пытаясь осознать случившееся.
14.
Грязный пол был скользким и холодным, как стекло. Босые ступни прилипали к чавкающей слизи, когда Савин с трудом брёл по затоптанному коридору. Лодыжки, закованные в тяжёлые кандалы, непривычно ныли. Савину казалось, что его ноги изо всех сил сжимают руки злобного великана. Острая боль от кровоточащих ран совсем измотала корнета, и он смотрел полудиким взглядом на таких же заключённых, как и он. На его шее краснели полосы от ударов, нанесённых плетью и прутьями. Тёмная арестантская роба мешком висела на нём, открывая отощавшие плечи.
Сегодня часть арестантов, в числе которых был и Николай Савин, привезли на железнодорожный вокзал в вагонное депо. По распоряжению суда их должны были отправить туда, куда никто не поехал бы добровольно. Конные полицейские то и дело хлестали осуждённых плетьми, заставляя их идти быстрее.
Железнодорожный состав, ожидавший каторжников, издали показался Савину уютным убежищем после вонючего барака, в котором его держали целый год. Яркий дневной свет дарил ему надежду. А её так не хватало в эти дни бесконечных допросов и жестоких избиений!
Савин страстно всматривался в толпу, ища знакомое лицо. Предчувствие не обмануло его – он заметил белое лицо Фанни Лир в обрамлении золотистых локонов. Она казалась нездешним существом, богиней, которая по-прежнему любит его. Душа Николая встрепенулась от восторга, и он что есть мочи закричал, вытягивая голову из строя:
– Фанни, Фанни, я здесь, здесь!
Корнет попытался взмахнуть рукой, но тяжёлый кнут конвоира мгновенно спустился на неё, вызвав жгучую боль. Савин зажмурился, стиснул зубы, но тотчас вновь начал всматриваться в лица провожающих. Увы, это оказалась другая девушка, просто похожая на Фанни. Сердце Николая сжалось от разочарования. Едва родившаяся искра надежды угасла, не оставив ни капли тепла.
Двери в вагоны отворились, и полицейские стали заталкивать заключённых внутрь, пересчитывая их плетьми. Савин ввалился в вагон последним, получив два прощальных удара по спине. Теперь предстоял долгий переезд туда, где он больше не увидит ни великого князя, ни Фанни, ни всего, что было смыслом его молодой беззаботной жизни.
В холодном железном вагоне было слишком тесно. Почти все заключенные стояли, кое-как удерживаясь за выступы в стенах. От движения по рельсам старые вагоны раскачивало в стороны так, что арестанты то и дело валились друг на друга. Савин ухватился за небольшой выступ возле окна. Он всматривался в густой лес. Тёмные заросли бесконечной лентой тянулись вдоль рельсов, вызывая ощущение безысходности.
На повороте поезд внезапно затормозил. Савина качнуло вперёд, и он свалился на пол, больно ударившись ребром. На него свалилось несколько человек, кто-то из них придавил к полу колено Николая, давно нывшее от боли. С трудом сдержав крик, он поднялся и вновь