– Моя дальняя родственница. – Всё с той же доброжелательной доверительностью Раян представил незнакомку, каждое движение которой казалось воплощением женственной грации: – Аласта Пэрриг.
– Урсула Бидгар. – Постаравшись соблюсти все требования этикета, Ула склонила в ответ голову ровно настолько, насколько это было предписано, сложила руки по всем правилам, осознавая, что до совершенства Аласты ей очень далеко, и думая о том, насколько отвратительны все эти церемонии.
Светло-карие глаза Аласты после взаимных представлений ничуть не поменяли приветливо-заинтересованного выражения. Имя хозяйки соседних земель не произвело на неё никакого впечатления.
– Я рассчитываю на ваши добрые отношения, – с нажимом сказал Личвард, помогая дамам сесть за стол.
– Уверена, вы можете на меня рассчитывать, дядюшка.
Должно быть, Аласта недурно поёт, подумалось Урсуле при звуках голоса новой знакомой. Перед ними сидел, разговаривал, дышал идеал женщины. Уле стало тревожно. Она никогда не желала стать похожей на подобный образ, но невольно восхитилась и немного смешалась, балансируя между восторгом и опасением. Ула приступила к завтраку, чтобы с полным правом хранить молчание, слушая чужие разговоры, но Личвард постоянно обращался к ней с вопросами, а затем заговорил о том самом, важном, что окончательно отбило аппетит.
– Вы удивлены, дорогая Урсула, тем, что учудили ваш отец и лорд Скоггард? – Она ничего не говорила об этом, но господин Раян словно отвечал на незаданные вопросы. – Что поделать, такова воля ваших с Дагдаром родителей. Странные, несправедливые условия – я согласен. Но рад, что и вы согласились с договором. Лучшей жены для лорда Скоггарда нам не сыскать. И так удобно! Земли рядом, общие леса и река. Чудесно! – Он так искренне восхищался, что Ула почувствовала неловкость из-за своего мрачного настроения.
Оказывается, в землях Скоггарда довольны договором и ждут молодую хозяйку. Потом она вспомнила, что мнение самого лорда ей неизвестно. Да и будущий муж – лишь смутный образ строгого мальчика, которого она мимоходом видела в детстве. Уже тогда от Дагдара веяло холодом и презрением.
Голос госпожи Пэрриг вернул её к действительности.
– Дядя, вы так радуетесь, точно сами выходите замуж. – Идеальные губки Аласты насмешливо изогнулись.
Она потянулась за салфеткой, а Ула не могла отвести глаз от тонких пальчиков, унизанных сверкающими колечками, и узкой кисти, случайно показавшейся из рукава. На изящном, правильного рисунка запястье расплылся синяк. Урсуле показалось, что по форме он слишком напоминает следы пальцев. Она мигом представила мужскую руку, с силой сдавившую хрупкую женскую ручку. Точно нежный прекрасный цветок безжалостно растоптан самым грубым образом. Всегда живое воображение Улы яркими красками обрисовало события, а разумность нашептала, что не стоит стремительно делать выводы.
Всё же от неожиданности Ула подняла откровенный