– Книжку люблю, а Шопенгауэра ненавижу, – говорил Марк.
Полкой ниже выстроились книги на немецком, французском и итальянском языках – на них Марк прекрасно читал и умел объясняться. Увы, в Машином распоряжении имелся только один английский. Её утешало лишь то, что английский она умела преподавать, а Марк не решался давать частные уроки, полагая, что не имеет педагогического таланта.
– Лектор и учитель – это разные вещи, – говорил он. – Я четырёхлетнего сына по-русски никак говорить не научу. А ты мне тут толкуешь про какой-то немецкий.
Марк не давал частных уроков, зато он писал диссертации на заказ и популярные статьи для скандального портала «Столица».
– Я бы давно уже был доктором наук и профессором, – сетовал он. – Если бы мне не приходилось биться за каждый кусок хлеба.
Лакиди считал себя специалистом почти во всех областях. Однажды, увлекшись, он рассказывал Маше про древних ассирийских царей.
– …Если говорить об Ашшурбанипале, то, когда будешь искать его изображения, ты поразишься их количеству. Это, наверное, один из самых известных древних типажей, дошедший до нашего времени. Довольно схематичные огромные глаза, большая квадратная борода и треугольный торс. Эти же пропорции сохранил скульптор, который поставил современную статую Ашшурбанипала в память о первой древней библиотеке. Скульптору хорошо заплатила современная ассирийская община. Можешь ли ты себе представить – великий этнос не погиб и по сей день. Знаешь, в каком городе установили памятник?
Маша задумалась и сказала неуверенно:
– Дамаск?
Он покачал головой.
– Всё гораздо проще. Какая страна собрала в себе почти все национальности мира?
– СССР? Где-то в союзных республиках, да?
– Это Америка, дорогая моя. Памятник Ашшурбанипалу стоит в Нью-Йорке.
Потом, когда Маша наконец добралась до дома, она открыла «Яндекс» и вбила запрос – так она узнала, что памятник Ашшурбанипалу стоит не в Нью-Йорке, а в Сан-Франциско.
Ошибка выглядела негрубой, очень милой и говорила только о том, что знания, разнообразные и экзотические, жили в голове своего хозяина совершенно особой, отдельной жизнью. Маша тревожилась только о накладках, которые могли произойти у Марка во время занятий со студентами. Что, если кто-нибудь из учеников выведет лектора-полиглота на чистую воду? Когда Маша сказала об этом Марку, тот искренне развеселился:
– Да на лекции я могу лепить вообще что угодно. Они же не слушают! Меня окружает спящая мозговая масса!
И Маша догадывалась, что