– Или уже целых десять? – беззаботно задают вопрос напомаженные губы.
Ничего не отвечаю. Разворачиваюсь и бегу к туалету. Все занято. Стою, скрестив руки на груди, и нервно топаю ногой. Рядом растрепанный мальчик с тусклыми серыми глазами.
– Пойдем поиграем, – предлагает он, – я тебе что-то интересное покажу, – продолжает мальчуган и доверительно кладет руку мне на плечо.
И только тут до меня доходит, почему все такое высокое: мы с ребенком примерно одного роста.
Дверь открывается, выходит женщина и берет его за руку.
– Пойдем на свои места. Не мешай другим. Скажи лучше, посмотрим фильм или мультик?
– Фильм, – важно отвечает парень и тянет нос вверх – к потолку самолета.
Врываюсь в кабинку, щелкаю замком и встаю напротив зеркала, до которого еле дотягиваюсь. По-детски гладкая кожа, полное отсутствие щетины и морщин.
Что со мной?
Когда я возвращаюсь на свое место, женщина говорит:
– Так где твои родители, мальчик? Я пересела сюда, когда ты спал. Там, где я сидела, развалились пьяные мужчины. Надеюсь, ты не против такого неожиданного соседства?
Ее улыбка не такая белоснежная, как у стюардессы, но все же красивая.
Все сегодня улыбаются, но мне не улыбнуться в ответ.
Глава X. Паспортный контроль
Государство выделяет огромные деньги на содержание детей-сирот. Помнится, наткнулся на статью в Интернете, в которой говорилось, будто одному ребенку положено сорок тысяч в месяц. Не знаю, в какой из карманов текут деньги, однако в том месте, где сейчас я нахожусь, дети одеты бедно.
Семнадцатилетние воспитанницы интернатов с невыщипанными бровями, прыщами на жирных лбах и огромными грудями. Опухшие лица с маленькими вороватыми глазками, будто на обед им наливают пиво вместо компота. На самом деле, познакомившись с биографией этих детишек получше, я узнал, что у большинства матери не выходили из запоев. Их внешность – всего лишь годы алкогольной зависимости родителей, если говорить одним словом – наследственность.
Мне сложно осознать, что происходит вокруг, в этой новой для меня среде, где я как пленник.
Часов в пять вечера приходят волонтеры. Их лица горят и пылают желанием помочь. Жалостливые собачки притаскивают с собой огромные пакеты вещей, а затем, рассадив нас в круг, начинают отдавать потрепанные кофты, вязаные свитера и линялые джинсы. Все это тряпье зачастую не такое уж и поношенное.
Некоторым девочкам не хватает терпения, они вскакивают с места и бросаются за очередной кофточкой: прыжок – и вещь порвана. В такие моменты волонтеры делают круглые глаза и пытаются пристыдить нас, объяснить, что нужно делиться. Мы послушно киваем, а когда довольные «подвигом» собачки уходят, начинаются драки.
Иногда появляются набожные «сестры», как их тут называют. Все как одна – женщины неопределенного возраста в длинных балахонах и с красным крестом на белом чепце. В такие