Мы пожали плечами:
– Привёз, так терпи.
– Уже и кураж что–ль запрещён?!
Вот так, в общем. Задумайтесь, русские граждане: над проблемой мусора.
А особенно: с кем едешь на отдых!
Мусор можно превратить в яркую туристическую особенность и смеяться над этим.
А вот с кем едешь – это трудно поправляемая проблема!
20. О Мистере Пне
Короче, с Бимом мы договорились так: курить будем исключительно в окно, а не в помещении.
– Бычки складывать на карниз, – там щель глубокая – не выдует, – а перед отъездом соберём всю эту кучку, – сколько там?
– Ого, уже пачка растыкана.
И всё, заметьте, – Порфирий, ты засёк? – ещё родное: из России: Винстон и Бимовские Нексте.
Бим засёк.
– И выкинем, как полагается, в урну, – сказал я.
– Правильно. Пусть вуйка работает.
– Кто это вуйка?
– Ну уборщица ихняя. Типа официантки, только по дому. По хотелю то есть.
– Чёт я ни одной вуйки не видел.
– Они днём приходят, когда мы смываемся.
– Оплочено!
– Они ебутся?
– Почём я знаю… ебутся, наверное.
Урна в туалете. Туалет там – это не просто туалет, а целая комната со своим окошком и приличным холльцем…
Во! Хольц приплёлся!
Где сейчас этот Хольц?
В Молвушке.
Пиво допивает и скоро спать пойдёт.
А мы тут.
А он там.
А мы ещё не пили с утра.
Какие молодцы.
А вот сегодня по культурному: попробуем догнать упущенное…
Но нет же! Бим всю нашу утреннюю культуру попортил: он полез в авоськи и глотнул из личного, поутрешнего спецзапаса.
***
…Вчера было так нашпиговано пивной цивилью, что русским показалось избытком. И они сумели воздержаться.
Потому для сна стало пользительно.
Не надо вскакивать в туалет и будить друзей шлёпаньем тапками.
Тапки в гостинице есть.
– А неплохо бы тапки с собой забрать. – Это размечтался Бим. – Я в тапках на Эйфеля пойду.
– А бревно–то твоё типа Пень – в багажнике он. А машина в гараж ду норде, – напомнил я.
– Э–з–э, – протянул Бим, – Точно! Ксань, а пойдём сначала в… – И не успел сказать, как…
…Как Ксан Иваныч сразу всё понял. Вскочил со стула и взъерошился: «Никаких брёвен! Ради твоего бревна в гараж не попрусь!»
Вот те, называется, и друг.
Бим тыщи километров бревно вёз. Он живой, он его друг Пень. А в самом Париже его и его лучшего друга «прокатили».
И кто прокатил? Да сам Клинов. Ксан Иваныч. Лучший друг Бима!
Вот же чёрт, как вышло!
– А я тогда не пойду на Эйфеля, – обиделся Бим. Надеясь нас разжалобить, – что я там без Пня и валенок буду делать?
Но, попёрся. Но не в валенках,