Россия и Швеция после Северной войны. Борис Николаевич Григорьев

король наметил в шведские наследники своего брата, гессен-кассельского принца Георга, а для этого ему нужно было заручиться согласием Петербурга. Голштинская партия окончательно ослабла – не в последнюю очередь из-за высокомерного поведения Райхеля, а высокомерие – это не тот товар, который иностранец должен предлагать в Швеции. Монопольное право на высокомерие имеют сами шведы.

      Попытка короля Фредрика продвинуть на шведский престол своего брата была отвергнута правительством, но его расположение к русскому посланнику продолжало сохраняться. Фредрик хвалил «мудрое» правление Петра II и, узнав, что император-отрок планирует поездку в Германию, выразил пожелание с ним встретиться.

      В отношениях между Россией и Швецией наступило временное затишье, что, впрочем, было не так уж и плохо, а России даже на руку. Хуже, когда у одной из сторон начали бы возникать какие-нибудь «революционные» идеи. В Петербурге короля Швеции по-прежнему представлял барон Дитмар. В Стокгольме долго медлили с признанием титула императора Петра II, и лишь осенью 1729 года это было, наконец, сделано. «Сим средством несогласие между обоими дворами кончилось», – заключил хорошо информированный посол Испании в России герцог Лирийский. – «В то же самое время Дитмар получил кредитив на звание чрезвычайного посланника и представил его. Русский двор был очень доволен».

      Россия и Швеция в 30-е годы

      Внутренние изменения, причинённые потерей

      огромных территорий, находились в основном

      в психологической области.

      Альф Хенриксон.

      Россия и Швеция на фоне польских событий

      История вообще, а история новая и новейшая в значительной степени есть результат или проекция поступков и действий руководителей государств – королей, царей, императоров, президентов, премьер-министров, министров и прочих «вождей». Положение о ведущей роли масс в историческом развитии общества и государства в значительной степени является мифом и мифом весьма вредным. На самом деле всемирная история свидетельствует неуклонно об одном: тот, кто, говоря современным языком, имел административный ресурс, тот и направлял ход событий, и как бы марксизм ни пытался доказать обратное, исторический процесс опровергает его ежечасно и ежеминутно даже в наш «прогрессивный» и «демократичный» XXI век. Массам отведена роль статистов, оказывающих на ход событий лишь в опосредованном виде под предводительством «вождей», и с этим ничего не поделаешь.

      Обстановка в Европе всегда, в том числе и в 1730-е годы, была нестабильной, и нестабильность очень часто вызывалась исключительно династийными распрями. После Северной войны (1700—1721) началась война за испанское наследство (1701—1714), потом последовал раскол в Европе по поводу т.н. «прагматической санкции» императора Германской империи КарлаVI17; затем возникло противостояние Венского союза (Россия и Австрия) с Ганноверским.