‒ Придурок… пусти! ‒ задыхаясь, выдавила она.
‒ Убери её! ‒ прошипел волак, но из глаз Ингрид продолжала смотреть разгневанная лиса.
‒ Что здесь случилось?!
В кухню, уронив челюсть, влетел перепуганный повар.
‒ Дверь закрыл! ‒ рыкнул Мортен так, что побледневший парень мигом удрал и захлопнул за собой дверь.
‒ С-ска… Мне дышать нечем, слезь! ‒ гневно просипела Ингрид. И не думая жалеть её, Мортен властно повторил:
‒ Убери её!
Последний отчаянный рывок, и она сдалась. Лиса вернула управление телом, и оно тут же обмякло и словно бы скинуло десяток килограмм.
Мортен перестал давить на Ингрид своим весом, но всё ещё намертво прижимал девушку к столу, пока она жадно глотала ртом воздух. Предупреждающе ухватил за горло, а второй рукой спустил с неё штаны с бельём. Ингрид дёрнулась и издала разъярённый стон. Который очень быстро стал разбавляться нотками удовольствия с примесью отчаянных ругательств.
Не убедив её по-хорошему, волак сделал по-плохому. Заставил, сломил и насильно подчинил себе, и вспыхнувший инстинкт выбил всё из головы, здравый рассудок вытеснили животная страсть и дразнящее вожделение.
Исступлённо и бездумно девушка отдавалась нахлынувшим чувствам и тому, кто ею овладел. В помрачении не замечала, как темнеет в глазах от давящей на горло руки, совсем не помнила, как рвалась на свободу каких-то пару минут назад, готовая ради этого проливать кровь. Мир замкнулся до размеров кухонного стола и двух разгорячённых тел на его поверхности.
Пик наслаждения нахлынул очень скоро, затмив остатки разума и вырвав из пересохших уст громкие стоны. Мортен не дал Ингрид опомниться. Дождавшись, пока она бессильно выдохнет, поднялся, развернул к себе, убрал волосы с её взмокшего лица и принялся упоённо целовать губы и щёки.
‒ Пойдём ко мне, детка, ‒ опьяняюще шептал он, пока его руки исследовали женское тело.
Ничего не соображая от дурманящей истомы и вновь нарастающего желания, Ингрид лишь закивала, и Мортен, снова не давая ей прийти в себя, натянул на девушку штаны, подхватил её на руки и унёс из разгромленной кухни.
Глава 5 «Маска и шакал»
В подвальной прачечной было холодно и мерзко, а сильно приглушённое снаружи магическое освещение создавало депрессивный полумрак. Желудок сходил с ума от дикого голода, кости ныли после неудобного сна на скамейке с грязным бельём, и Диона судорожно расхаживала туда-сюда, обхватив себя за плечи.
А казалось, всё шло так хорошо. Какая же она была наивная!
Устав бродить вдоль груд белья, чистящих средств и стиральных ванн, Диона опустилась на низкую банкетку и устало обхватила виски, вспоминая злополучный день.
В погребальном зале храма было, как всегда, очень тихо и тоскливо. Диона стояла у большого