– Догадайся, – усмехнулся он, стаскивая с меня юбку. – Ой, как будто ты против!
Я была против, но возразить не успела, потому что он развернул меня к себе спиной и начал связывать мне руки своим поясом.
– Не нужно, пожалуйста, – мой голос позорно сорвался на всхлип. – Хиро, нет!
Он замер. Провел пальцами по моим предплечьям, понимая, что я не играю, а всерьёз напугана.
– Ласточка, я сделал тебе больно? – тихо спросил он.
– Нет… пока нет.
– Кто-то другой делал тебе больно? – невыносимо спокойно продолжил он.
Я молчала, вздрагивая и вспоминая короля Ранолевса, связанные руки и пощечины.
– Я понял, больше не буду, – мягко сказал Хиро, распуская путы. – Прости, что напугал. Помочь тебе одеться?
Я развернулась, заглянула ему в лицо и закинула руки на шею. Потянулась к губам.
– Авелин, я не настаиваю, – нежно, словно ребёнку, произнес Хиро. – Я просто очень скучал… Но я рад даже побыть рядом с тобой лишние несколько минут. Если для тебя это неприемлемо, то мы просто поговорим.
– А потом ты будешь сниться мне ночами? – хрипло спросила я. – И делать со мной всякие неприличные вещи… только лишь во сне?
– А тебе снятся неприличные вещи? – с притворным испугом спросил Хиро, все-таки спуская с моих бёдер юбку. – Насколько неприличные?
– В высшей степени, – пробормотала я, утыкаясь носом в его обнаженное плечо со свежей ссадиной.
Конечно, в аптеке закончились примочки – ведь у меня под руками очень благодарный пациент! То синяки у него, то вывихи, то лёгкие ранения…
Мне нравился его запах. Птицы вообще очень чутко различают запахи, оттого и с травами работают, и с мясом, и с хлебом. Дядько свежесть товара с закрытыми глазами определит, а я в лесу лекарственные растения всегда нюхаю.
Вкус Хиро тоже нравился – я слизывала с его горько-соленой кожи капли дождя, стекающие с волос. Провела губами по груди, по плоскому коричневому соску, прикусила кожу под рёбрами, за что сразу и поплатилась. Он буквально упал на лавку, увлекая меня за собой, к себе на колени, потянул за бедра, скользя членом по скользким от влаги складочкам, помогая руками, толкнулся в меня и замер, откидывая голову и втягивая воздух сквозь зубы. Я качнулась на его коленях, провела кончиком языка по горлу, задевая кадык, прогнулась в пояснице. Где-то на краю сознания барабанил дождь, гремел гром, а у меня в ушах шумела кровь, я даже не слышала, что там, в двух шагах. Покачиваясь, то двигаясь плавно, то рывками, я вела в этой скачке и мне безумно это нравилось. Он сдался первым, подхватив меня под ягодицы и с силой насаживая на себя. Стиснул мою спину, жадно поцеловал в губы, а потом поймал и прикусил губами сосок. Мой крик и его глухой стон были поглощены очередным раскатом грома.
Потом мы просто сидели в обнимку на циновке. Он рассеянно пропускал сквозь пальцы мои волосы, а я слушала стук его сердца.
– Ли, ты… останешься со мной, если узнаешь обо мне что-то ужасное? – тихо спросил он.
– Смотря что, – не стала врать я. –