Поводом к плачу становилось истончение жизненной ткани людского мира, не повязи, к которой он относился как к необходимой обузе, как к невыносимой для себя ответственности. Но тот, кто передал ему этот предмет, рассказал о нём не всё. Его предшественник и сам не знал многого: за столетия канва божественного знания истёрлась.
Сам Домысливать боялся ещё не так передать знания. Он давно начал общаться с окружающими обрывочными фразами. Мотивом было благое помышление, что люди его понимают и сопереживают, и способны додумать смысл его слов самостоятельно и, возможно, в более счастливом и светлом значении. Со временем, наблюдая разную реакцию, человек не расстраивался, считая это частью жизни, атрибутом бытия, таким же как в дороге пыль или ветер.
Но более всего хранитель боялся, что повязь может быть использована как оружие. Поэтому, когда он переводил людей через линию соприкосновения, в обе стороны, не различая формы и принадлежности, – единственным условием было отсутствие оружия у его спутников. Дом никому не рассказывал о себе и своей сокрытой миссии. И без того его считали чудаком – и к лучшему.
Начиная с весны двадцать второго его хождения стали крайне опасны, но на этой земле Дом был свой, тем более пошла «зелёнка», спрятаться становилось легче. Единственно, пришлось сокращать группы странников – к осени он стал переводить не более пяти человек за раз. При большем числе оказывалось сложно ограждать людей от погибели. Для себя он вывел скорбную формулу: «два похода – одна потеря». В этот раз группа была маленькая (трое: две девушки и парень, около двадцати), но самая странная из всех. Как выяснилось, туристы войны.
Вышли в ночь на понедельник – после первой дюжины километров Дом сделал привал. Присматривался к ребятам. В начале даже не стал на всякий случай знакомиться. Провожатый повёл группу вдоль линии недавнего соприкосновения, хотя, возможно, она сдвинулась. Но взрывы ходили на привычном удалении – пока гостям бояться было нечего. За себя он давно не боялся.
– Ищем ложбину! – он говорил твёрдым голосом. Чтобы никто не смел отступать.
– Не рано привал? – спросила бойкая девушка.
Он приметил за ней в упругой походке заводилу, скорее всего, инициатора похода.
Дом просто посмотрел на каждого из них.
– …
– Мы поняли, – парню предстояло привыкать к роли маленького миротворца, но специальных поводов к разногласиям не было.
– Разведём огонь. Если не голодные…
– Да, есть пока не будем. И запасов мы много не брали. Ольга, – вторая девушка протянула руку для пожатия.
Дом чуть коснулся её ладони: он старался избегать тактильных контактов, чтобы потом не вспоминать человека в обострённом ключе, когда того могло не стать. Свойство запоминать соприкосновения оказалось ещё одним в череде передаваемых по линии хранителей. Так каждого из нас не только знает, но и чувствует Господь.
– Меня вы…
– Да,