– Прошу прощения, – ответил я, – но тебе нужно переговорить с мистером Маршаллом.
Так он и сделал. Мистер Маршалл при мне объяснил ему все условия. Шпингалет внимательно слушал и кивал. Через некоторое время он придвинулся вплотную к стойке, погладил бутыль и сказал:
– Знатная штука, верно, Мидди?
А Мидди поинтересовалась:
– Так отдадут нам ихнюю бутыль или нет?
– Не-а. Вперед надо угадать, сколько там денег. А чтоб попытку дали, надо прикупить чего-нить на четвертак, иначе нельзя.
– Так ведь нет у нас четвертака. Где ж его взять-то?
Нахмурившись, Шпингалет почесал подбородок.
– Это легче легкого, ты, главное, держись меня. А потрудней вот что будет: пальцем в небо не попасть. То бишь не гадать, а знать на все сто.
В общем, через несколько дней явились эти двое снова. Шпингалет взобрался на высокий стул поближе к стойке и решительно потребовал два стакана простой воды – для себя и для Мидди. Именно в тот раз он и поведал кое-что о своей семье:
– …а еще папуля-дедуля, матушкин отец, он каджун[2], по-нашему еле-еле волокет. А брательник мой, тот, что на скрипке лабает, три раза на киче чалился… Это через него пришлось нам подхватиться и двинуть из Луизианы. Он какого-то кренделя бритвой почикал из-за тетки, на десять лет его старее. Белесая такая.
Мидди, которая до сих пор держалась в тени, нервно зачастила:
– Негоже вот так выбалтывать наши личные, семейные тайны, Шпингалет.
– Умолкни, Мидди, – отрезал Шпингалет, и его сестра умолкла. – Она у нас хорошая девочка, – добавил он и повернулся, чтобы погладить ее по голове, – только спуску ей давать нельзя. Ступай, красава, журнальчики цветные полистай, а насчет зубов не парься. Шпингалету мозгами пораскинуть нужно.
Чтобы пораскинуть мозгами, Шпингалет застыл, не сводя глаз с бутыли, словно хотел ее съесть. Подперев ладонью подбородок, он долго сверлил взглядом стекло – и даже ни разу не моргнул.
– Мне одна мамзель в Луизиане сказала, что я вижу то, чего другим не видно, потому как мне судьба ворожит.
– Спорим, правильный ответ судьба тебе не наворожит, – сказал я ему. – Ты просто от балды назови цифру – может, и попадешь в точку.
– Вот еще, – отвечал он. – Черта лысого так рисковать. Лично я на фарт не полагаюсь. Знаешь, я тут мозгами-то пораскинул: чтоб маху не дать, только один способ есть – пересчитать пятаки и гривенники, все до единого.
– Давай, пересчитывай!
– Что пересчитываем? – Хаммурапи, лениво ввалившийся в помещение, устраивался за стойкой.
– Да вот, парнишка хочет сосчитать деньги в бутыли, – объяснил я.
Хаммурапи с интересом воззрился на Шпингалета.
– И как же ты намерен