Он тяжело опустился в соседнее кресло, закинул ногу на ногу и закурил.
– Если у тебя есть батончики «Бейби Рут», я не откажусь: во рту горчит.
День клонился к закату, а мы втроем сидели вокруг стола в невероятно подавленном настроении. Никто не проронил ни слова, а после того, как площадь опустела и ребятня разошлась по домам, тишину нарушал только бой часов на городской башне. «Вальхалла» сегодня не работала, но прохожие не упускали случая заглянуть в окна. В три часа дядя велел мне отпереть дверь.
За каких-то двадцать минут людей набилось столько, что в «Вальхалле» яблоку негде было упасть; все пришли нарядные, в воздухе поплыл приторный запах, так как девушки с шелкопрядильной фабрики загодя побрызгались ванильной отдушкой. Кто подпирал стены, кто бочком устраивался на стойке, кто протискивался куда только можно, но вскоре толпа уже запрудила и тротуар, и дорогу. На площади выстроились телеги и старенькие «форды» – это в город приехали фермеры с чадами и домочадцами. Повсюду раздавались выкрики, смех, шутки; какие-то возмущенные дамы жаловались на сквернословие, хамские выходки и толкотню гуляк помоложе, но не расходились. У бокового входа собрались чернокожие, которые веселились особенно шумно. Всем хотелось ловить момент и радоваться. Обычно в здешних местах бывает очень тихо: подобные гулянья у нас редкость. Я не ошибусь, если скажу, что к нам стянулся весь округ Уачата, за исключением больных и, конечно, Руфуса Макферсона. Я выглядывал Шпингалета, но его нигде не было.
Мистер Маршалл прочистил горло и захлопал в ладоши, призывая всех успокоиться. Гвалт сменился напряженной тишиной – хоть ножом режь; и мой дядя, как заправский аукционист, начал:
– Прошу внимания! Вот в этом конверте, который вы видите у меня в руке, – он поднял над головой плотный бумажный конверт, – запечатан правильный ответ, который покамест известен одному лишь Господу Богу и Первому национальному банку, хе-хе. А в этом гроссбухе, – другой рукой он взял амбарную книгу, – мною записаны те суммы, которые вы называли. Вопросы есть?
Никто не проронил ни звука.
– Прекрасно. Тогда мне потребуется добровольный помощник…
Ни один из присутствующих даже не шелохнулся: на людей будто легло жуткое заклятие скромности; даже самые отъявленные выскочки смущенно переминались с ноги на ногу. И вдруг раздался пронзительный голос – это прибежал Шпингалет:
– А ну расступись… Посторонитесь, мадам.
Он локтями прокладывал себе путь, сзади семенила Мидди, а с нею какой-то долговязый увалень – очевидно, брат-скрипач. Шпингалет оделся как всегда, но физиономию отмыл до румянца, надраил башмаки ваксой, а набриолиненные волосы гладко зачесал назад.
– Мы не опоздали? – запыхавшись, спросил он.
На что мистер Маршалл ответил вопросом:
– Итак, ты готов быть добровольным помощником?
Шпингалет осекся, но потом решительно закивал.
– Возражения