– Айван Гофф считает, что изгнание в принципе не должно быть формой наказания.
На лице Льва появилось странное выражение.
– Наряду с дружинниками на улицах, централизованной властью, капитализмом, всей верой народа в оракулов…
Вирджил сочувственно кивал.
– Я не могу сказать, что согласен с большинством из того, что он хотел сказать, но у него есть много интересных идей.
– Вирджил подтвердит, что наш разговор с Айваном стоил мне трех часов жизни, Олливан. Трех часов.
Представив это, Олливан подавил улыбку. Лев никогда не интересовался ничем более серьезным, чем бильярдный турнир. Удивительно, что они с Вирджилом были так влюблены друг в друга.
– Мне жаль, что тебя заставили так страдать, – сказал он, игнорируя возмущенный двусмысленный взгляд Вирджила. – А Олден и Брэсвелл?
– Были куплены обещанием снова наполнить бар запасами виски со змеиным ядом. Они с большим нетерпением ждут. Тебе лучше сделать это первой статьей в новом бюджете.
Десять голосов для победы.
– Я должен составить бюджет?
Лев рассмеялся.
– Ты должен сделать много вещей. Включая два дополнительных благотворительных задания каждый месяц в течение всего срока полномочий, которые ты будешь делать за других членов Общества.
Воля к жизни покинула Олливана, и он откинул голову назад.
– Я соглашался максимум на одно дополнительное ежемесячное благотворительное задание.
– Ну, Кива, как оказалось, уже не так тобой увлечена, так что нам нужно было импровизировать, – сказал Вирджил. Он задумчиво наклонил голову. – То, что ты никогда не сомневался в пределах своего обаяния, многое о тебе говорит.
– Кива, – задумчиво произнес Олливан. Он никогда не принимал ее ухаживаний и все же чувствовал себя обделенным. – Но видела ли она мой новый шикарный шрам?
– Ленникер очень благодарен за… что бы ты там для него не сделал.
Лев пожал плечами.
– Я упомянул о том, что за ним должок, и он согласился на все прежде, чем я смог закончить говорить. Затем он исчез. Просто перенес себя куда-то.
– Возможно, он боялся, что я рассказал вам все об инциденте с восьмидесятилетней шарлатанкой-телепатом, которая как-то вынудила его, пьяного, просить ее руки. Нам было по семнадцать, и я как раз вовремя вытащил его из часовни. Но, конечно, все это лишь могло бы быть.
Семь голосов для победы.
– И, э-э, менее честная тактика…
– Шантаж? – невозмутимо спросил Вирджил.
– Знаешь ли, в таком тоне нет необходимости. В уставе совершенно четко не упоминается, что шантаж избирателей противоречит правилам.
– Да, я помню, как ты уверял нас в этом факте. Что мне все еще интересно, так это когда и как у тебя накопилось так много грязи про всех и каждого.
Олливан