Она сидит и не спрашивает ничего. Но он ясно чувствует её взгляд на себе.
«Почему я не могу поднять свои глаза и посмотреть на неё?.. – думал Лёха, пока хлебал свой суп. – Неужели этот материнский авторитет бьёт весь мой боевой опыт, будто и не было этих лет, и я снова салага?.. Смотрит и молчит. И я, должно быть, напоминаю ей отца всем своим видом и поведением, своими мимикой и жестами. Слава Богу, ноги на месте… Она не бросила его, жила с ним до конца. И я пошёл „его дорогой“: „бросил“ её и ушёл вместо того, чтобы остаться и помогать… „жевать“ здесь каждый вязкий день и ночь, закапывая себя заживо, не имея ни слова, ни права на что-то, кроме молчания и работы – работы „там“, работы „тут“, работы „сейчас“, работы „потом“ … А ещё какой-нибудь деревенской „Мани“, которая бы „обложила“ меня детьми со всех сторон и смотрела бы… Смотрела точно также, как и Она… Чем руководствовался отец, когда уходил? Нет! Не так… Чем руководствовался отец, когда не вернулся? Может, тем же? Он же целый год прожил с нами и, наверное, понял тогда то же, что и я сейчас – что это не его судьба. Однако, Судьба сурово с ним обошлась за такой дерзкий и, возможно, даже гнусный „побег“ от жены и сына. Ведь хранило его Небо, пока он был срочник… Слава Богу, у меня нет детей».
– Давно приехал? – наконец произнесла мать.
– Несколько дней…
Мама покачала головой.
– Надолго?
– Не знаю… Я никуда не тороплюсь.
Мама снова покачала головой. Она нервно разгребла шершавыми рёбрами ладоней в разные стороны крошки на столе, оставив пред собой идеально чистый пятачок.
– Прости, что не приехал на похороны отца.
– Не важно. Даже если бы ты и приехал – его точно также зарыли бы. И он бы не ожил – слава Богу.
– Он мёртв… О мёртвых либо хорошо, либо никак.
– О мёртвых либо хорошо, либо ничего кроме правды! Ты мне скажи, ты опять поедешь?
– Нет, я остаться хочу…
–Прекрасно. Только работы нет нигде, а сидеть на моей шее, как паршивцу- отцу твоему, я не позволю – не железная.
Лёха смотрел на неё и понимал, что всё кончено. Давно. С рождения. И ничего никогда не наладить – ни сейчас, ни потом. Время тут не имеет значения.
– Мне не нужны твои деньги, мам. И твоя помощь – тоже. Хотя было бы не плохо, чтобы ты хоть немного меня бы любила. Почему ты не любишь меня, мама?.. Я ведь ни в чём, ни в чём не виноват… Хочешь, я тебе денег дам?.. Хватит на тот свет ещё прихватить. Хочешь?
Она сидела, и температура кипения внутри неё должна была вот-вот зашкалить: лицо почернело, губы перекосила злобная гримаса, в глазах читался гнев, презрение, отчаяние… Лёха давно уже не видел её такой, очень давно, – с детства, но сейчас это не внушало ему дикий страх перед ней – сейчас он сидел в похожем оцепенении, но испытывал