Выходит, мало обличить тех, кто путает кислое с пресным, то бишь – абсолютное с относительным. Эта путаница происходит не случайным, а закономерным образом. И не поддаться ей действительно трудно.
Дело в том, что для трансляции и ретрансляции наиболее приспособлена именно внешняя фактура. В свою очередь, касательно внутреннего есть всего две возможности. Либо превратить его в нечто подобное внешнему, либо оставить при себе.
Возьмем какой-нибудь интеллектуальный журнал (интеллектуальный в данном случае – такой, где затрагиваются отнюдь не утилитарные вопросы). Предваряя кратким вступлением публикацию того или иного известного автора, редакция непременно напомнит все его регалии и заслуги, то есть внешний статус. И читающийся между строк посыл будет следующим: «Если вы не хотите прослыть отсталым, несведущим человеком, то должны быть в курсе последних размышлений персоны, столь значимой среди тонких ценителей».
Разумеется, поддавшись дремавшему, но любезно разбуженному редакционным вступлением страху отстать от жизни, читатель воспримет предлагаемый ему текст применительно к его – читателя – нуждам, опасениям и желаниям. То есть прочитает его по диагонали, игнорируя в нем то, что значимо само по себе.
Если же издание печатает нового или малоизвестного автора, то обязательно предварит публикацию ремаркой вроде: «Предлагаем вашему вниманию текст начинающего, но многообещающего сочинителя». Иными словами, станет апеллировать к будущим регалиям автора, а заодно к потребности всякого образованного человека смотреть вперед, проявлять прозорливость. И быть готовым сказать про того, кто внезапно стал популярным: «А я его давно приметил», – произведя таким образом благоприятное впечатление на окружающих своим провидческим даром.
Однако коль скоро мне как читателю предложено заинтересоваться текстом нового автора из утилитарных соображений, он и прочитан будет соответствующим образом. Я заранее отнесусь к содержащимся в нем идеям как к прикладным, не самодовлеющим. В таком случае я, скорей всего, упущу в тексте главное.
Разумеется, кто-то пишет именно для того, чтобы позабавить аудиторию. Или принести ей какую-то другую пользу. Тогда – всё в порядке. Но в том-то и дело, что в интеллектуальных изданиях будто бы поднимаются темы, важные сами по себе. Это же не книга кулинарных рецептов. Скажем, философский текст предполагает читательское отстранение от личных забот и интересов, дабы свершилось нечто автономное, самоценное например акт мысли, понимания, если не что-то большее. Однако редакционные предисловия к таким текстам настраивают, увы, на банальное потребление.
Впрочем, если вступление не будет носить зазывающего характера, оно, так сказать, само себя аннулирует. Непременная цель всякого вступления – привлечь к сочинению внимание, побудить его прочитать. И здесь обнаруживается