Костя и Даша, изменив своей привычке посещения теплых стран осенью, когда там почти не ощущается знойное дыхание тропиков, отправились в поездку в неподходящее время, в июле. Очень уж захотелось солнца и теплого моря! Чего-то жаркого и даже знойного, питающего свободу, беззаботность и придающего острую негу ощущениям.
Всего этого оказалось в избытке, как только они сошли по трапу самолета. «Нега ощущений» не заставила себя ждать: яростное светило спикировало на головы, словно раскаленный кирпич. Даже за поручни автобуса браться было боязно… Потная работница турагентства, развозящая туристов по отелям, напоминала ошпаренную морскую свинку, когда, спрятав в белой тонкой шали красное лицо, все повторяла об опасности прямых солнечных лучей, округляя при этом глаза и робко высовывая нос наружу.
Днем в городе температура зашкаливала, улицы словно вымирали – наступала сиеста. Наши путешественники довольно быстро адаптировались и умело избегали тех самых прямых атакующих лучей, прячась в тени. В часы сиесты Константин рисовал старые дворики, струящийся плотный зной и оливковые деревья. Никто не мешал, не заглядывал через плечо…
Густые тени рождали в душе чувство умиротворения. Тот, кто умеет наслаждаться сиюминутной красотой, способен почувствовать внезапное счастье, похожее на резкий спуск с горки, когда внутри что-то отрывается – может, душа? Человек падает, а она не поспевает и ее можно ощутить – так азартно она летит следом!
Костя жару почти не замечал – располагался где-нибудь под навесом; опустив поля широкой шляпы, отпивал из запотевшей бутылочки холодную воду. Осматривался… Выбирал. Если не дергаться попусту, а сидеть вот так, неторопливо нанося мазок за мазком, неспешно думая о своем, то плавные движения кисти уносят куда-то далеко, время летит незаметно, процесс становится самодостаточным.
Так он блаженствовал часами, пока холст не начинал жить своей жизнью, привнесенной в него простым смешением красок. А Костя, вглядываясь, хорошо ли легла тень, наклонял голову набок и насвистывал что-то. Ну – вылитый Ван-Гог, или не Ван-Гог, а… скажем, Клод Моне. У них там тоже было жарко, а он как раз начал отпускать усы и бородку – так что сходство становилось несомненным.
Даша вставала очень рано. После ленивого пляжного времяпровождения, включавшего в себя утренний неопасный загар и купание в теплой, неестественно голубой водичке, она приходила в номер свежая и жаждущая объятий.
Костя просыпался и ждал, сидя на балконе, изредка поглядывая вниз – идет? Испанская любовь была такой же беззаботной и беспечной, как легкий южный ветерок: не остужает полуденного жара, но без него никак.
Потом парочка отправлялась на завтрак и дальше их пути расходились. Даша спала в номере под кондишеном, Костя шел рисовать. Жизнь текла курортно и расслабленно.