Но вот мы здесь, в засаленной духоте кафе «Часовая башня», твой элегантный костюм – словно красная тряпка для быка, маячащая среди бывших армейских плащей и серых макинтошей, а мои шпильки выглядят так же нелепо, как и в музее. Кроме молодой девушки в розовом фартуке за прилавком и старухи в бигуди и с сеткой для волос, склонившейся в углу над кружкой с чем-то непонятным, других женщин в кафе не было. У стойки стояли в очереди и курили мужчины, их лица блестели от пара из чайной урны. За столами люди разговаривали мало. Большинство ели или читали газеты. Это совсем не было местом для разговоров – по крайней мере, таких разговоров, как я себе представляла.
Мы посмотрели на пластиковые буквы, прикрепленные к доске меню:
ПИРОГ «ПЮРЕ С ПОДЛИВОЙ»
ПИРОГ «ЖАРЕНАЯ КАРТОШКА С ФАСОЛЬЮ»
ЯЙЦА С ФАСОЛЬЮ И СОСИСКАМИ
КОЛБАСНЫЕ ЧИПСЫ
ВЕТЧИНА С ФАСОЛЬЮ
ПУДИНГ С ИЗЮМОМ И ЗАВАРНЫМ
КРЕМОМ
ЯБЛОЧНЫЙ СЮРПРИЗ
ЧАЙ, КОФЕ «БОВРИЛ СКВОШ»
Ниже был приписано от руки:
В ЭТОМ ЗАВЕДЕНИИ
ГОТОВИМ ТОЛЬКО НА ЛУЧШЕМ МАРГАРИНЕ
– Вы садитесь, а я закажу, – сказал Том, указывая на свободный столик у окна, на котором все еще стояли грязные тарелки поверх лужиц пролитого чая.
Но ты и слышать ничего не хотел, поэтому мы с Томом сидели и смотрели, как ты продвигался в очереди, не прекращая ни на секунду лучезарно улыбаться, затем сказал девушке за прилавком: «Большое вам спасибо, моя дорогая», – и она хихикнула в ответ.
Колено Тома подскакивало под столом, заставляя вибрировать скамейку, на которой мы сидели. Ты сел напротив и положил себе на колени блестящую бумажную салфетку.
Перед каждым из нас стояла тарелка с дымящимся пирогом и пюре. Выглядело все это ужасно: утонувшее в подливе, растекавшейся по краям тарелки, – но пахло восхитительно.
– Прямо как школьные обеды, – сказал ты. – Забудем, что я их ненавидел.
Том громко рассмеялся.
– Скажи мне, Марион, откуда вы с Томом знаете друг друга?
– О, мы старые друзья, – заявила я.
Ты взглянул на Тома, когда он с энтузиазмом набросился на свой пирог.
– Я слышал, Том учил тебя плавать.
Я счастливо улыбнулась. Значит, он говорил обо мне.
– Я не очень хорошая ученица.
Ты улыбнулся и ничего не сказал; вытер рот.
– Марион тоже очень интересуется искусством, – сказал Том. – Правда, Марион?
– Ты преподаешь искусство в своем классе? – спросил ты.
– О нет. Самому старшему – всего семь.
– Никогда не бывает слишком рано, чтобы начать, – мягко сказал ты, улыбаясь. – Я пытаюсь убедить сильных мира сего проводить в музее после обеда особые уроки знакомства с искусством