Он помог мне выйти из экипажа, и я заметил, что его глаза наполнены тревогой.
– Может, поедешь домой?
– Нет, я не оставлю госпожу Капир.
– Тогда постарайся успокоиться и вытри слезы. Твое состояние еще больше ее расстроит, – сказал он, протягивая мне платок.
Я промокнул глаза. Голова нещадно болела, но я постарался прийти в себя.
Я вернулся в дом один, в дверях столкнулся с госпожой Капир. В поисках поддержки она сжала мою руку, но не проронила ни слова. Было видно, что она держится из последних сил.
Через какое-то время входная дверь распахнулась. На пороге показался Тристан, следом за ним шел Баэль. Я был не в силах смотреть на него – отвел взгляд. Сердце снова заныло от боли.
– Антонио Баэль, это действительно вы. Спасибо, что нашли время и почтили нас своим визитом.
Госпожа Капир бросилась к ним навстречу, и все ее жесты выражали глубокую признательность. Баэль лишь коротко поздоровался, не проявляя каких-либо эмоций, и последовал за ней наверх, в спальню маркиза. Тристан подошел ко мне и предложил пойти с ними. Мы поднялись на второй этаж, в комнату маркиза.
В спальне царил полумрак, и казалось, что все вокруг уже было окутано дыханием смерти.
– Ионас, он пришел. Ты так хотел услышать его…
Госпожа Капир осеклась, но через мгновение снова позвала дрожащим голосом:
– Ионас?
Ответом ей была тишина. Тристан вскрикнул.
Комната закружилась у меня перед глазами, и я оперся плечом о стену, чтобы не упасть. Слезы снова потекли по щекам.
Маркиз был хорошим человеком, как и его супруга. Он любил музыку, восхищался живописью и высоко ценил поэзию. Ионас Капир был настоящим пилигримом города искусств.
Рыдания его супруги разорвали тишину. Тристан подошел к хозяйке дома и молча приобнял за плечи. Я понимал, что ничем не смогу помочь, поэтому тихо развернулся и направился к выходу. Но вдруг объемный звук скрипки заполнил собой все пространство. Я обернулся.
Баэль играл.
Полилась тихая траурная мелодия, по-своему прекрасная. Ужасно, но рыдания госпожи Капир звучали как песня, будто дополняя ее. Вскоре ее плач стал совсем неслышен, но музыка продолжала звучать.
Госпожа Капир подняла голову и внимательно посмотрела на Баэля.
– Когда человек уже не дышит, его слух все еще восприимчив к звукам вокруг, – неожиданно для самого себя пробормотал я, словно произнося траурную речь.
Госпожа Капир подарила мне слабую улыбку, от которой у меня защемило сердце, и слегка кивнула.
Похороны состоялись через несколько дней, тихо, как и хотел маркиз. Известный литератор Элиан Холц прочитал прощальную речь, Иллаис, художник, близкий друг Ионаса Капира, написал посмертный портрет, который поставили рядом с надгробием. Оркестр, появившийся на свет благодаря поддержке маркиза, играл траурный марш.
До самого конца церемонии мы с Тристаном ни на шаг не отходили от госпожи Капир. Баэль так и