Бреду к душу, встаю под струи воды и плачу. Просто стою и плачу. Слезы стекают по щекам, подбородку, капают на грудь и вместе с водой омывают мое тело, снимая с меня слой за слоем боль. Соль слез разрушает мое одиночество, выедает в моем коконе дыры, которые разрастаются вширь.
Намыливаю тело. Как змея сбрасываю с себя умершие воспоминания. Представляю, как я становлюсь новой, живой, будто только что родившейся. И вот я уже стою обновленная. Улавливаю каждое движение, запах, звук. Все стало очень ярким.
Белая футболка и синие джинсы. Балетки. Я выгляжу симпатично и неброско – так, как я люблю. Одежду они забрали из моего дома. Она пахнет красками. Я вспоминаю о картинах – они моя прошлая жизнь. Пока расчесываю волосы, обдумываю свои дальнейшие действия. У меня есть дом на севере. О нем, конечно, не хочется упоминать. Да и возвращаться туда пока что не горю желанием. Мысль об одиночестве теперь меня пугает. Если я снова окажусь одна, меня могут опять легко поймать. Страх. Раньше я смеялась над этим словом.
Я должна поговорить с Маркусом. Может не сегодня, но в ближайшее время. Нужно установить границы. Я пойду на уступки, если и он уступит мне… «В конце концов, он уступит».
– Роксана, у тебя нет резинки для волос. Ненавижу, когда волосы лезут в глаза, – произношу я, выходя из ванной. В комнате Маркус. Ну что ж. Выглядит он каким-то другим. Сколько я его не видела? Час? Два?
– Спасибо за одежду, – равнодушно произношу я. Он молчит и только разглядывает меня.
– Я не хочу, чтобы ты меня ненавидела, – его голос скрипуч, будто ему больно произносить каждое слово. – Я хочу, чтобы ты знала, я не бросал тебя…
– Не хочу об этом, – отрезаю я. – Сто лет прошло. Что было, то было, – засовываю руки в задние карманы джинсов и, опустив глаза, переступаю с пятки на носок. Откуда столько робости взялось? – Я останусь здесь… сейчас. Никакой попытки сбежать, обещаю, но в обмен я хочу свободы. То есть я не хочу, чтобы меня запирали. Хочу увидеть свои картины. Хочу рисовать. Это все, что у меня есть.
Он не двигается с места. Я тоже. Даже не рискую поднять на него глаза. Слышу, как он вздыхает.
– Мы подготовили твою комнату. Там все есть. Твои картины, краски, холсты…, – я позволяю ему поднять мою голову за подбородок. Он заглядывает мне в глаза. – Не было дня за все эти сто девять лет, когда бы я ни вспоминал тебя. Я искал тебя все это время. Знаю, тогда я оставил тебя, но, если ты захочешь, я расскажу, почему все так вышло. Для меня главное, что ты сейчас здесь. Я хочу заботиться о тебе СЕЙЧАС. Это не восполнит все те годы, но… ты мне нужна.
От его слов по моему телу бегут мурашки. Синие глаза затягивают меня в бездну. Я не могу ни пошевелиться, ни ответить ему. «Теперь ты не одинока», «Ты мне нужна». Он даже дышать перестал.
– Я уже не злюсь, – отвечаю я ему. На самом деле я вообще мало что ощущаю. Наблюдаю, как