Так и просидели пока Лера с матерью не воротились. Лера сразу же пошла в комнату, громко хлопнув дверью – как дала знать, чтобы её не трогали, – а Марья Павловна зашла к нам.
– Ну как оно? – спросил зять.
На что теща резко отмахнулась и подошла к окну, тихо заплакав.
День этот казался мне несоизмеримо долгим, и когда на часах уже было десять часов вечера, я даже был рад, что он наконец подходит к концу. Родителей мы расположили на кухне, на надувном матрасе; его пришлось в срочном порядке покупать в близлежащем торговом центре.
Ночью заснуть не получалось. Пару раз подходил к окну и всматривался в окутанную сумерками детскую площадку. Сам не знаю зачем.
Потом я возвращался в холодную кровать и вновь наблюдал, как Лера, тихо шмыгая, лежит ко мне спиной. Мне так хотелось обнять её, шепнуть ей приятное на ушко, но отчего-то страшно боялся, как она на это отреагирует. Мне она чудилась хрупкой китайской вазой, от малейшего прикосновения к которой она раскрошится на мелкие кусочки.
На похоронах мне довелось быть лишь однажды. Мой одноклассник, его звали Сережей, упал с крыши тринадцатого этажа при неудачной попытке прыгнуть на соседний дом. В те времена мы, мальчишки, насмотревшись таких фильмов как «13-й район» и «Ямакаси» грезили паркуром и пытались повторить трюки, которые выделывали главные герои этих фильмов. Помню, как он на моих глазах после прыжка ухватился за карниз, но вдруг соскользнул и полетел вниз. Все произошло так быстро, что, никто из мальчишек даже ахнуть не успел.
Больше всего мне запомнилось как Серёжа, падая, не издал ни единого звука, даже не крикнул. Будто он заранее был готов к этому.
Отчетливо я помню, когда его опускали в могилу под истерику его матери, бабушки и другой собравшейся родни, я не проронил ни слезинки. Мне было страшно неловко: как так, все плачут, а я не плачу? Даже нарочно заплакать не могу?
Вот и сейчас, но теперь на похоронах собственного сына, я не чувствовал совершенно ничего, кроме пустоты где-то в глубине себя. Не хотелось плакать и видеть всю собравшуюся родню и знакомых. Я желал только одного – пускай всё это как можно быстрее закончится, и я начну жить заново.
Мне просто скорее хотелось перевернуть эту страшную главу.
Атласный гроб с Родей и его любимым плюшевым зайцем внутри стоял в центре траурного зала. К телу выстроилась небольшая цепочка из чуть больше дюжины человек, в основном моих коллег. Почти все подходили либо ко мне, либо к Лере, утешительно хлопали по плечу и приносили очередную порцию соболезнований, от которых у меня уже был ком в горле.
После прощания гроб взяли четверо моих сослуживцев и понесли к могиле. Только этим утром, изъявив желание тащить гроб вместе со всеми, я узнал, что по традиции кровные родственники этого делать не могут. Ну раз так, то пускай.
Дорога до могилы была недолгой. Не прошло и десяти минут, как гроб уже стоял возле заранее выкопанной