Глава 1. Прерванные сны
Едва базилевс Селевк с влиятельными мужами сатрапии и полиса покинул палестру эфебии, как эфебы устремились с поздравлениями к Аргею. Помимо непосредственных участников состязания, ещё пятен сотен юношей-эфебов окружили награждённого. Палестру наполняют возгласы ликования. Всяк стремится прикоснуться к счастливчику.
– О-о-о!
– Боги, я это видел!
– Да здравствует эфебия родная!
– Ты отмечен! Ты отмечен самим базилевсом!
– Аргей прославил эфебию Селевкии!
– Позволь потрогать хламиду друга базилевса!
– Ах-ах, какая восхитительная фибула с ликом Селевка!
– Наш Аргей – влиятельный вельможа!
– Пред Аргеем всегда открыты ворота царского двора!
– Аргей, товарищ мой, ты гостишь у меня до зимы!
– И у меня гостишь!
– И у меня!
– Нет! Аргей будет гостевать у нас всех по жребию!
– Аргей, мой сотрапезник, я одарю тебя одеждой, достойной для служения базилевсу!
– Мы все тебя одарим!
Эх, юность, славна ты щедростью посулов. И щедростью проделок тоже. Пока иные товарищи уверяли Аргея в искренности чувств, трое весельчаков выгнали из хранилища деревянного коня для обучения бою верхом. Деревянный, мастью белый, на скрипящих колёсах вместо ног, конь расталкивает толпу эфебов. Десяток рук подхватывает Аргея и усаживает верхом. В безобидную шутку лицом наездник смотрит на круп. Герой чествования поднимает высоко над головой кифару. Эфебия неистовствует. Конь с кифаристом переходит на бег вокруг колоннады. Коня тащат трое зачинателей проделки, им помогают с боков, с крупа. В толпе, бегущей за конём, часты падения. Падающие увлекают за собой бегущих следом. И вот вокруг колонн палестры в пыли лежат, смеются, хлопают в ладоши, гогочут, ругаются, барахтаются с сотню незадачливых последователей белого коня. Кто-то из них бросает клич:
– Наш Аргей, любимец богини Тихе35!
Клич подхватывают пять сотен голосов. По их разрозненности клич сливается в волну ликования.
– Аргей! Тихе! Славься… Тихе! Аргей!
Бравый конь, проделав три с половиной круга, замирает у возвратившихся наставников эфебии, риторов и педотрибов. Кифарист покидает белого коня. Приходит черёд риторов и педотрибов выразить радость от награды для эфебии. Кифариста душат в объятиях вечно серьёзные учёные мужи. В тех объятиях раздаётся смущённо-удивлённое:
– Апполодор, учитель мой, вы гордитесь мною?
– Да, мой ученик!