– Не встречал ли ты в казначейских инспекциях стратега Евкратида? – Селевк серьёзен в странном вопросе о чинах Бактрии.
– Знаком я лично с Евкратидом, македонянином, стратегом и фрурархом27. Представлен был ему отцом и говорил я с ним, но лишь однажды, на празднествах Геракла в Согдиане28. – Юношу пытливо изучают три сотни пар глаз, финал музыкального состязания стал обсуждением политики держав. – Повелевает стратег гарнизонами Великой стены Бактрии, что ограждает от варваров северо-запад страны. Стараниями Евкратида крепостные укрепления не ветшают, но регулярно обновляются из средств казны. Войска почитают стратега за лучшего командующего Бактрии. Многие воители из прочих гарнизонов стремятся попасть к Евкратиду на службу. Причина почитания в том, что стратег не позволяет отвлекать воинов стены на хозяйственные работы откупщиков. Гарнизоны не касаются земли. И потому нажил Евкратид себе врагов. Деньги на пограничные гарнизоны расходуются стратегом по назначению, его воины сыты, обучены, вооружены. В смотрах солдаты Великой стены Бактрии лучшие из тех, что видел я.
Влиятельные мужи перешёптываются меж собой. Эфеб-кифарист проявляет разумность в суждениях.
– И много воинов в сытых гарнизонах стратега Евкратида? – С блаженной улыбкой базилевс обращается не к эфебу Аргею, но к многоголосо-шумному магистрату полиса Селевкия-на-Тигре.
– Стратег Евкратид по рангу меридарх29, наместник Турива30. Под его началом десять тысяч копий. – Без промедления Аргей разглашает военные тайны Бактрии. Волнуясь, повторяет с гордостью за родину: – Десять тысяч самых лучших бактрийцев, базилевс Селевк.
– Вернёшься ли ты, Аргей, сын досточтимого казначея Ореста, в Бактрию? – Селевк проводит пальцами по струнам кифары эфеба. Струны жалобно поют. – С моим секретным посланием для стратега Евкратида?
– Да, базилевс Селевк, вернусь, если на то будет твоя воля. – Твёрд в голосе Аргей. – Какие слова донести до фрурарха?
– Скажи Евкратиду, родственнику моему, что поддержим мы его притязания. – Селевк хоть и сладко-нежно улыбается, но по твёрдой интонации голоса отнюдь не шутит. Базилевс проводит пальцами по струнам бактрийской кифары. Струны на этот раз остаются беззвучными.
– Когда мне в дорогу? – высоко поднимает голову Аргей.
Селевк похлопывает ладонью по груди юноши, тихо смеётся, взявшись за кифару правой рукой, левой привлекает к себе, стискивает эфеба-гордеца за плечо.
– О-о-о! Ты ещё и храбрец, Аргей? – Довольный Селевк обводит глазами свиту. – Мне нужны преданные