– Варравы это кто? – интересуюсь я нервно, вглядываясь в конец ближайшей из улиц, змейками ползущих от городской площади.
Сердце обрывается и ухает в мои поджаренные пятки. Вдалеке я вижу настоящий бой! Если это реконструкция, то ребята однозначно заслужили Оскар. Людское месиво напоминает кишащий темный пыльный клубок отчаяния, ярости и боли. Сверкающие мечи и топоры слепят бликами на солнце, свистят визгливым скрежетом в воздухе и глухо ухают, погружаясь в живую плоть. Запах пота и крови щекочет мои ноздри, забивается под кожу.
Я…Я застываю в шоке.
Я вижу смерть…Я вдруг отчетливо понимаю, что это не розыгрыш, что я наверно сошла с ума, но это…
Теперь вот это – моя реальность.
И, судя по тому, как побежали одни воины в попытке выжить, и как нагоняют их с диким гиканьем другие, огромные, раскрашенные сажей, бородатые, бесчеловечные…В этой реальности мне осталось жить считанные секунды…Твою мать…
– Твою Матерь! – взвизгивает Елейка, озвучивая мои мысли. Оборачивается и падает к моим, слава богу, развязанным уже ногам с застрявшим топориком в спине.
Я лишь мгновение завороженно смотрю, как на его грязной льняной рубахе расцветает бордовое пятно вокруг торчащего из тела топора, а потом задираю подпаленный подол и бегу. Не понимая куда, не обращая внимание на боль в обожжённых ступнях. Стопы заживут, а дырка между лопаток вряд ли… Боженька, что ж творится – то, а??? В боку отчаянно колет, в ушах болезненно звенит, но это просто факты, не способные меня остановить. Ничего меня не остановит, кроме…
– О, баба! – раздается радостный бас прямо за спиной, а потом кто-то резко дёргает меня за платье, и я падаю на пыльную каменистую землю.
Затылок простреливает дикой болью. Мир вспыхивает красным и меркнет. Спасительная чернота. Хоть бы дома очутиться. Пожалуйста!
2
Дурнота подкатывает раньше, чем ко мне окончательно возвращается сознание. Она колышется внутри, набегая словно прибой. Сильнее-слабее-сильнее… В такт гулким звукам, напоминающим удары в там-там или большой барабан. Бом-бом-бом… И в затылке боль пульсирует с той же скоростью…
Я вдыхаю вроде бы свежий влажный воздух, прислушиваюсь к окружающим меня отрывистым мужским голосам и различным скрипам, бессвязно молюсь и открываю глаза. Первое мгновение щурюсь от нещадно яркого солнца, быстро озираюсь и со скорбным стоном смыкаю веки опять.
Я не матерюсь, но б…лин.
Теперь я четко чувствую всё и сразу. И вновь связанные за спиной руки, и то, что сижу я на дощатом плохо ошкуренном полу, и как лопатки упираются в какой-то твёрдый мешок. Как ноют обожжённые стопы, и что дурнота вызвана качкой, потому что я куда-то плыву на узкой большой лодке