Стучит впервые сердце истукана.
Он просто Филя, явный простофиля —
По жизни строгий и совсем не трезвый.
Метели нету, есть кусок из фильма —
На чёрном фоне белый танец лезвий.
Он беззаботно слышал эти вирши.
Он лез, как в прорубь, с головой под опыт.
А на паркете расцветали вишни
И зимний ветер засыпал окопы.
И в каждом деле каждый шрифт возвышен,
И всё же тайны не раскрыть до точек:
У преступлений и любовных писем
Один и тот же непонятный почерк.
Окаянный
Проходят в стоянии тысячи дней
На кладбище каменных кукол.
Искал нас злодей средь полночных теней
И прямо на солнце застукал.
На полную скорость поставят лучи,
Прознав, что своё получили.
Пора прикурить от зажжённой свечи,
Как вера в безверье учила.
Сидит молодуха на чёрных костях,
Что пялилась в старое фото,
Которое с ветром трепалось, как стяг,
Да прыг в полымя с эшафота.
Я выглядел глупо на первых порах,
Но выбор я делаю верный.
Ты пишешь по шкурам смятенье и страх,
И я, как известно, не первый.
Ты йодом на рану намажь акварель,
А там уж пусть будет, что будет.
Когда постучит барабаном капель,
Скажи, что неправдою судит.
Пусть кто-то напился, а кто-то устал,
Но что мне романы по пьяни?
Однажды в полёт с космодрома моста
Отправится в ночь окаянный.
Кровь с молоком
Так бывает: весной по флангам
Бьёт любовь и сечёт хлыстом.
Я запрыгнул без акваланга
В кровь кипучую с молоком.
Как из строчек старинных сказок,
Из видений рождалась быль.
Был коктейль и тягуч, и вязок,
Где верстал я десятки миль.
Адмирал своего разгула,
Я метался и там и сям.
Ты же рядышком, как акула,
Всё взрывала напополам.
Знать бы стоило под угаром:
Как история говорит,
Меж Цусимой и Трафальгаром
Грани тоньше запястных бритв.
Я запутался, между прочим,
Хоть по жизни и не дурак.
Так и думаю дни и ночи,
Как бы выйти мне на маяк.
Так бывает: весной по флангам
Бьёт любовь и сечёт хлыстом.
Я запрыгнул без акваланга
В кровь кипучую с молоком.
Монолог отчаянного
Где каждый день как последний,
А ночь как первый нож в спину,
Где в резиденциях бедных
Гуляют стаи волков,
Где взгляд астрального стража
За кои веки задвинут,
Где все и всё на продажу,
Там нет мне пламенных слов.
Куда не выдует правда,
Туда