И храпит в летаргическом сне часовая скрижаль.
Небо хмурится грозно. Слегка моросит,
И как будто бы в уши мне ветер свистит.
Всё путём, это просто старушка накинула шаль.
Разговор о любви утопили в вине.
Серый камень на шее, звезда на спине.
Можно рюмку разбить, только некого будет спасать.
Под табличкою с надписью «Выхода нет»
Зависает преступник на тысячу лет.
Кто конкретно попался, попробуй с трёх раз угадать.
Ни страны, ни погоста уже не сменить.
Я цепляюсь ногтями за тонкую нить.
Инфракрасным прицелом наводится мой марафет.
Мне хотелось казаться немного умней,
Понимать до конца, чья вина тяжелей,
Но злодеи уже расстреляли Верховный Совет.
Утопили утопию в бурной крови.
Счастье вряд ли вернётся, зови не зови.
Над руинами острова только лишь волны шумят.
А над морем блестящий летит самолёт.
У него дел по крылья, он нас не спасёт.
Только сопла голодные нам на прощанье дымят.
Игра
По серым запылённым мостовым
В прицеле чёрно-белых дней Москвы
Гуляет вычурная кошка —
Челкастая корона.
Бездарный фильм, в котором я влюблён,
На кадры беспощадно расчленён.
Мельчает поминутно сошка
Под маской солдафона.
Святая импозантность дурака
В два солнца ослепит наверняка.
В такой игре совсем не сложно
О ровное споткнуться.
Да, истинно – пострел везде поспел,
И даже на свой собственный расстрел.
А счастье было так возможно,
Но мне не прикоснуться.
В космически раскрытые глаза
Бензином заправляется слеза.
Да! За одним из нас железо
Теперь не заржавеет.
Шатается в экстазе интеллект,
Вдали оставив взорванный проспект,
Что скоро в воздухе нетрезвом
Рассеянных рассеет.
История любви
Вливает трёхэтажного в худой мотор таксист.
Синоптики погоды ждут у моря.
Она сидит одна и льёт на белоснежный лист
Не то дожди, не то текилу горя.
Она хранит молчание на зовы колотить
В тугие барабаны революций,
Творит молитвы Господу, привыкшая ходить
В смирительных кальсонах конституций.
Воздушно сочиняется история любви.
Коллегия присяжных санитаров
Скрипит зубами да пером по форме3 норовит.
Не спрятаться, не скрыться от ударов.
И с каждой каплей кажутся шипами алых роз
Колючки оголтелого легизма,4
И солнечную голову на тысячи волос
Рвёт даже в ноябре святая призма.
Попавший в её плен уже не будет «ни при чём»,
Пусть бледен будет