Все будет хорошо. Рассказы из жизни и про жизнь. Ната Чеботарь

не только на людях, но даже и дома, при ней. Папа всегда был строг и сдержан, мама – та вообще была противницей сюсюканья и телячьих нежностей. Родители никогда не целовали друг друга, ни утром, уходя на работу, ни вечером, встречаясь после долгого дня, проведенного врозь. У них в доме не было заведено проявлять чувства. Скорее, даже наоборот: у них в доме было заведено чувствами не пользоваться. Ира едва ли может вспомнить, сколько раз за все ее детство папа сказал, что любит ее, а мама – обняла и поцеловала. Но девочка не знала других примеров, поэтому считала, что так живут все. Иногда ей все же не хватало обычного человеческого тепла, ей хотелось чувствовать себя ребенком, которого есть, кому защитить и приласкать, хотелось зарыться лицом в мамины колени или спрятаться в папиных объятьях. Она даже несколько раз делала попытки сблизиться, но этого порыва родители не только не оценили, но и посчитали опасным. Нет, они не отругали ее за чрезмерную любвеобильность, но настоятельно посоветовали Ире быть сдержаннее и научиться контролировать свои эмоции. И она, как послушная девочка, старалась их больше не огорчать.

      Со временем Ирина научилась подавлять свои чувства, да так, что к тому времени, когда бывшие одноклассницы и однокурсницы гуляли по микрорайону с колясочками и нянчили румяных карапузов, Ира уже закончила аспирантуру, состоялась как молодой педагог, получила докторскую степень и сутками напролет корпела над очередным научным исследованием в области филологии. Мама и папа к тому времени уже давно жили по разным комнатам, и их большая трехкомнатная квартира напоминала читальный зал центральной библиотеки, в котором никогда не бывает посторонних шумов, а разговоры ведутся исключительно полушепотом и только при большой необходимости. Телевизор в доме, конечно же, был. Но им практически не пользовались: интеллигентному человеку вполне достаточно иметь хорошую библиотеку, чтобы чувствовать себя гармоничной и всесторонне развитой личностью, как говорил папа.

      Однажды, когда Ире было уже за тридцать, она совершила почти преступный поступок: без спросу и без предупреждения привела к ужину субтильного аспиранта и сказала, что собирается за него замуж. Отец, отодвинув тарелку с дымящейся овсянкой, молча ушел в свою комнату и больше не выходил. Мать, едва не уронив сахарницу, которую держала в руке, сказала: «Вот такого я от тебя не ожидала!». И тоже ушла к себе. Незадачливый жених тоже поспешил ретироваться. А Ира вдруг испытала такую сильную ненависть к родителям, к себе, к такой ничтожной жизни, которой они все живут в этом доме, что в ярости стала бить посуду и все, что попадало под руки. На шум из своей комнаты вышла мать, молча поставила на стол пузырек валерианы и начала собирать с пола осколки.