Начатое еще в Москве письмо Игорю Нил решил дописать на Камчатке. Его можно было бы отправить на почту с Миколой – тайным алкоголиком, по ночам на свой страх и риск убегающим в самоволку за бутылкой. Потом Нил передумал – решил устроить другу сюрприз, приехать неожиданно. Кончится же когда-нибудь это странное заточение!
Однажды Нил сумел ненадолго отпроситься у Йонаса в город, для того, чтобы ощутить колорит местной жизни, который ему якобы необходимо было прочувствовать для отображения в книге. Побродил по набережной Авачинской бухты; под крики огромных стай чаек, то и дело взмывающих в небо, полюбовался горными изломами ее красивых берегов. С пропуском Йонаса заглянул в порт, где, несмотря на кризис в стране, все еще кипела жизнь: гудели и скрипели металлом громадные краны, сновали угрюмые и чумазые рабочие, разгружались и загружались стоящие у пирса суда и суденышки.
Затем Нил зашел в гостиницу к художнику.
– Андрюха, ну как ты тут освоился? Как работа?
– Привет! – приятель протянул ему руку. – Да так, гуляю по городу, рисую. А ты чем занимаешься?
– Пишу, – неопределенно похвастался Нил. – Пару глав накропал. Йонас вроде доволен, обещал пять штук зеленых в качестве гонорара.
– Да ну? – восхитился Андрей. – Вот это бабки! Ты пиши, что он скажет, как ему надо. Кстати, у тебя с его женой что?
– Ничего, – нахмурился Нил.
– Ну да, то я не видел, как ты тогда в ресторане на нее смотрел.
– Не болтай ерунду! – оборвал его Нил.
– Да ладно-ладно, я никому не скажу, что ты на нее запал, – поддразнил Андрей.
– А если даже и так, то что?
– Не, девка-то она красивая, все при ней. Но ты что не понимаешь, что тогда из-за нее вся эта буча вышла? Ты, конечно, сам думай, но мне кажется, что отношения с бородой портить нельзя.
– А если я не из-за бабок, а из-за нее сюда на Камчатку рванул? Этого ты не допускаешь? – сам не зная зачем, ляпнул Нил.
– Ты что, – Андрей посмотрел на приятеля так, словно перед ним вдруг оказался марсианин, – рехнулся, что ли?
Нил сообразил, что сказал лишнее, лениво потянулся и успокаивающе произнес:
– Да ладно, не дергайся, пошутил я. Жалко ее, я же вижу, как она со своим уродом мучается.
– А вот жалеть не надо, в России если жалеют, значит любят.
– Тьфу на тебя! – отмахнулся Нил. – Что мне теперь и пару слов ей сказать нельзя? Она, кстати, в книге тоже должна фигурировать.
– Фигурировать, это значит, фигуры показывать? И в какой же фигуре она тебе больше нравится? – довольно заржал Андрей.
– Это надо выбрать по «Камасутре», а я давно уже не читал сей труд, – отшутился Нил.
Однако художник упорно продолжал гнуть свое:
– Я тебе, конечно, не советчик, но держался бы ты