– Я просто… – повторился Уилсон. – Я хотел сказать вам «спасибо».
Он повернулся и, взяв детей за руки, увел свое семейство в церковную трапезную. После этого собравшиеся люди уже с трудом находили темы для споров и обсуждений. Они какое-то время перемалывали прежние вопросы, ворчали, ругались и обвиняли «вернувшихся». Но реальных выводов по-прежнему не было. Каждый чувствовал себя измотанным пустыми словами.
Когда прихожане начали выходить из церкви, агент Беллами переместился к двери. Пока жители Аркадии проходили мимо него, он давал им заверения, с улыбкой жал руки и, отвечая на вопросы, говорил, что сделает все возможное для понимания происходящего. Он обещал им, что останется в городе до улучшения ситуации.
«Улучшение ситуации» как раз и было тем, что люди ожидали от правительства. Поэтому они на время забывали о своих опасениях и подозрениях.
Вскоре в церкви остались только пастор с женой и семейство Уилсонов, которое, не желая привлекать к себе излишнее внимание, тихо сидело в маленьком флигеле – подальше от глаз и памяти горожан, словно каждый из них вообще не возвращался из чертогов мертвых.
– Я так понял, что Фред честно высказал вам свое мнение, – произнес Харольд, когда Люсиль устроилась в кабине грузовика.
Она, пыхтя и взмахивая руками, сражалась с ремнем безопасности Джейкоба.
– Эти люди… такие… такие непорядочные!
Пряжка ремня щелкнула, акцентируя ее слова. Люсиль нажала на кнопку стеклоподъемника. Механизм сработал только с третьей попытки. Старуха с недовольным видом сложила руки на груди. Харольд включил зажигание. Мотор завелся с грозным ревом.
– Я смотрю, Джейкоб, твоя мама снова прикусила язык. Наверное, отсидела все собрание и рта не раскрыла, верно?
– Да, сэр, – ответил Джейкоб.
На лице мальчика засияла улыбка.
– Замолчите! – огрызнулась Люсиль. – Оба замолчите!
– Наверное, ей не дали возможность использовать ее забавные слова. А ведь ты знаешь, как это злит ее, верно?
– Да, сэр.
– Я не шучу! – сказала Люсиль, хотя ее уже распирало от смеха. – Вот сейчас выйду, и вы больше меня никогда не увидите.
– А кто-нибудь там использовал забавные слова?
– Да, Судный день, – ответил мальчик.
– О, действительно необычная фраза. Судный день! Это то, что случается, когда ты проводишь в церкви слишком много времени. Поэтому я туда не хожу.
– Харольд Харгрейв!
– Как поживает пастор? Он хороший парень, хотя и родился где-то в Миссисипи.
– Он дал мне леденец, – сказал Джейкоб.
– Как мило с его стороны, – фыркнул Харольд.
Грузовик, одолев подъем, помчался по темной дороге к дому.
– Он хороший человек.
Церковь затихла. Пастор Питерс вошел в небольшой кабинет и устроился за темным деревянным столом. Откуда-то