– Пастор?
Люсиль пыталась вывести его из краткого оцепенения.
Огромный дуб и пятна солнца, кипевшие в его кроне, влажная зеленая трава и юная девушка – все это исчезло. Пастер Питерс вздохнул и посмотрел на свои ладони.
– Что же нам делать с ними? – прокричал Фред Грин, стоявший в среднем проходе.
Все прихожане повернулись к нему. Он снял с головы потрепанную кепку и поправил рубашку цвета хаки.
– Они ненормальные! – продолжил Грин.
Его рот, растянутый в усмешке, походил на щель в почтовом ящике. Шишковатый череп, с которого давно сбежали волосы, большой нос и опустошенные глаза придавали его лицу пугающий и диковатый вид.
– Что нам делать с «вернувшимися»?
– Мы должны проявлять к ним терпение, – ответил пастор.
Он хотел упомянуть о семействе Уилсонов, которое стояло у входных дверей. Но их прошлая смерть обрела для жителей Аркадии суеверный смысл, и поэтому не стоило сейчас привлекать к ним всеобщее внимание.
– Терпение?
Глаза Фреда расширились. Его тело содрогнулось от возмущения.
– Вы хотите, чтобы мы ничего не делали, когда дьявол стоит у нашего порога? Какое может быть терпение в конце времен?
Фред не смотрел на пастора Питерса. Он медленно поворачивался по кругу, обращаясь ко всей аудитории. Он привлекал толпу к себе и давал каждому увидеть яростный гнев, который пылал в его глазах.
– Неужели церковь призывает нас к трусости?
– Ну-ну, успокойтесь, – примирительно сказал пастор. – Давайте не будем говорить о Конце времен. И давайте не будем называть этих бедолаг ужасными дьяволами. Пока они остаются загадкой для нас. Кто-то даже считает их чудом. Сейчас слишком рано делать выводы. Мы почти ничего не знаем о них, но нам не нужно паниковать из-за этого. Вы слышали о том, что случилось в Далласе, о тех пострадавших людях – «вернувшихся» и местных жителях. Они погибли. Мы не можем допустить, чтобы здесь произошли подобные события. Только не в Аркадии.
– А на мой взгляд, люди в Далласе поступили правильно, – ответил Грин.
Прихожане оживились. Все, кто сидел на церковных скамьях, стоял вдоль стен или толпился в задней части помещения, оспаривали Фреда или, наоборот, соглашались с его непримиримым мнением. Пастор Питерс поднял руки, призывая собравшихся людей к спокойствию. Толпа притихла на миг, но шум тут же возобновился.
Люсиль обняла Джейкоба и притянула его к себе, содрогаясь от внезапного воспоминания тех сцен, которые показывали по телевизору; сцен, где окровавленные убитые «вернувшиеся» – взрослые и дети – лежали на солнечных улицах Далласа. Она пригладила волосы ребенка и напела ему мелодию, названия которой уже не помнила. Она чувствовала взгляды людей, направленные на ее сына. Чем дольше они смотрели на него, тем более грубыми становились их лица. Брови хмурились, губы растягивались в злой усмешке. А в это время мальчик находил покой