– Медитации? Зачем вам медитации? Это сейчас модно? Или вы буддисты какие-нибудь?
Профессор повернулся к окнам и, постояв так некоторое время, сказал:
– Ну, как Вам сказать… Признавать себя религиозным человеком можно только будучи совершеннолетним. Я, например, так и не могу поверить в реинкарнацию. Даже сейчас нет документально подтвержденных случаев, и мы до сих пор не можем определить, что же такое сознание и как формируется наше "Я". Так что основа научного подхода – измеримость и повторяемость результатов эксперимента здесь пока не соблюдается. Поэтому мне проще заниматься медитацией и использовать "освобождающие действия" как эффективные инструменты повседневной жизни, которые мне вручили, когда я был ребенком. Такой подход лично для меня кажется достаточно честным. Так меня учил отец, а его – мой дед. Что же до буддизма, то Сидхартха Гаутама учил, на мой взгляд, очень важным вещам, но я так и не стал просветленным. И не знаю никого, кто мог бы себя таковым считать. Хотя мы иногда так шутливо называем некоторых наших сограждан. И все же… некоторые слова Гаутамы нашли измеримое подтверждение спустя 2500 лет, и это позволило совершить революционный рывок в научно-техническом прогрессе. Да и очень серьезно изменило наше общество.
– Это чему же он такому ценному учил?
– Ну, например, о пользе медитации. И о неотделимости всех процессов и явлений. Это вылилось в сознательное участие в политической жизни практически каждым человеком в наше время. Быть диалектиком не очень просто, но порой возможно. О-о-о-о… Индивидуальный суточный рацион, – профессор опустошал рюкзак, – Вы голодны, Джошуа?
Джошуа прислушался к своим ощущениям и отрицательно помотал головой.
– Что же Вы все стоите, как соляной столб? Давайте распаковывайте все чем Вас снабдили. Кровать раскладывайте где-нибудь вот здесь. Так, чтобы не мешать друг другу.
Джошуа начал распаковывать вещи. Вернулся МакДермот, который успел выйти, пока профессор и Брэнниган разговаривали с компрессором и удлинителем. Джошуа подумал, что прогресс все-таки не так далеко ушел за это время. Через пятнадцать минут на полу стояли шесть надувных кроватей со спальными мешками на них. Француз чем-то хрустел, старательно оберегая пол от падения возможных крошек. Китайца нигде не было видно. МакДермот и Шнайдер громко спорили, периодически переходя с языка на язык, при этом используя как английский с немецким, который Брэнниган еще мог узнать, так и еще какой-то непонятный язык. Спорили они о литературе, перепрыгивая с века на век и упоминая то Сэлинджера, то Дидро, то Гете, то называя еще какие-то имена, которые были абсолютно незнакомы Джошуа.
– Профессор, а Вы американец?
– Да. Мой дед остался здесь уже после армии.