– Ты один? – спросил мистер Мист и удивленно приподнял бровь.
– Да, – сказал Тин и тут же поспешил добавить: – Вечером вернутся.
– У меня к ним разговор, – произнес Мист и внимательно посмотрел на Тина, оценивая, врет тот или нет. Тин не отводил глаз и не менял выражения лица.
– Есть у меня к ним одно дело, – добавил мистер Мист, прошел в комнату, присел на диван и велел жестом Тину сесть. Тот остался стоять.
– До отдела запретов дошли слухи, что вы не только печете кексы, но и поставляете их другим жителям города!
Тин молча смотрел на мистера Миста-старшего.
– Ты дружишь с моим внуком, и мне бы не хотелось применять крайние меры. Если ты признаешься честно, твои родители будут наказаны, но мягко. Если же никто из вас не признается, нам придется начать расследование. И результаты расследования могут быть очень печальны для всей семьи. А у тебя маленькие сестры, братья… и родителям трудно платить за дом. Он довольно большой.
Тин молчал. Он посмотрел вокруг. Дом был двухэтажным, не очень большим, деревянным. На первом этаже – гостиная, кухня и спальня родителей. На втором этаже – три детских спальни. Всего у Тина было три брата и четыре сестры. И все младшие. Не каждому так везет. Когда он просил сестру или брата в чем-то помочь, они говорили: «А мы маленькие», – и хитро улыбались. Тин мог только улыбнуться в ответ.
– Что ж, – сказал мистер Мист, – говорить ты не хочешь. Тогда скажу я. Я всему этому безобразию положу конец! Ни на того напали! – И мистер Мист вскочил и выбежал из дома, хлопнув дверью. Выбегая он прошептал: Перестали бояться, перестали слушаться, так до развала королевства недалеко! – Всю дорогу до Совета он ворчал и возмущался.
Тин Бургерброк, закрыв дверь за мистером Мистом, прошел на кухню. На кухне на столах, на полках, на стульях, на подоконниках стояли кексы. Кексы с голубой мятой. Тин улыбнулся и стал запаковывать их в коробки. Напевая что-то про себя, он завязывал голубые ленточки. В одной из коробок спал маленький заяц.
– Аристотель, проснись! А то станешь заказом! – Аристотель открыл глаза. – Эх, Аристотель! Когда-нибудь мы откроем с тобой кондитерскую! Двухэтажную, c верандой! Вот ты, Аристотель, не веришь в мечты, а я верю. Если не мечтать, то ничего и не будет. И не смотри на меня так. Заяц поправил очки на носу и еще раз посмотрел на Тина. Потом улыбнулся и повернулся на другой бок…
В дверь постучали. Не проявив недовольства, а только чуть улыбнувшись, матушка Гэсс подошла к двери. Небольшого роста, если не сказать маленькая, она была полноватой, но в то же время грациозной. Ее нежно-бежевое платье служило прекрасным фоном темно-коричневым волосам. Глаза были светлыми и лучистыми. И сама она была воплощением доброты, внимания и участия. Левая рука матушки была замотана в белый платок, правой она отодвинула кольцо и открыла дверь. За дверью стоял Тин Бургерброк.
– Тин. Ох, как ты вовремя!
Тин улыбнулся:
– Заказ