– Неужто? – изумился Евгений.
– Вы все иронизируете, – в голосе читалась категоричность.
Образовалась пауза. Евгений более внимательно оглядел Воинова. Что-то его отличало от других, кто считал и считает, что решение проблемы через смерть человека – ключ к беззаботной и счастливой жизни. Да, он четко и подробно описывал свои злодеяния. Был рассудителен, не путался в ответах, думал на шаг вперед, был лишен суетливости, а вкрадчивость в отношениях со следователем – чем грешили многие на его месте – отсутствовала. Он был общителен, но в любой момент мог стать замкнутым, закрыться, и тогда его местонахождение на допросе, где многие теряют рассудок, можно было бы охарактеризовать одним определением: «номинальное присутствие». В моменты отрешенности визуально Воинов производил впечатление человека непокорного. И что-то отличало его от других. Только – что? Евгений пока никак не мог уловить или поймать эту отличительную особенность.
Воинов опустил глаза, всем видом игнорируя цепкий взгляд Евгения. Он неожиданно ушел в себя и не реагировал на новые расспросы следователя.
– Слушай, ты должен понять, если ты попал сюда, то должен играть по нашим правилам, игнорировать следователя – плохой для тебя знак, – Воинов не реагировал. – У нас есть инструменты давления, причем в рамках закона, – Воинов продолжал молчать, хотя по его лицу гуляла едва заметная ухмылка. Допрос перешел в монолог.
– Ты же знаешь, как относятся к насильникам в зонах, в следственных изоляторах. Ты подумай! – Евгений не сбавлял оборотов.
Путь нахрапа и перспектива насилия в следственном изоляторе – основной метод и аргумент для развязывания языка у несговорчивых и упертых подозреваемых. Но Воинов молчал. Запрокинув ногу на ногу, он не поднимал глаз. У Евгения были моменты, когда ему подолгу не удавалось вытянуть показания из подозреваемых, свидетелей, всех тех, кто был не обделен по жизни общением с правоохранительной системой. Полгода тому назад ему пришлось вести допрос обдолбанного наркомана. Чтобы получить первые внятные показания, пришлось потратить целых пять дней. У подследственного началась тяжелая ломка. В изоляторе временного содержания опасались его смерти и приняли всевозможные медицинские меры. Даже сварили горячий бульон и поставили для него койку в помещении для прогулок под открытым небом. Наркоман под воздействием героина зарезал ножом спящего родного брата, а затем прилег рядом с трупом и уснул, так он и проспал до утра, пока не прибыли оперативники уголовного розыска.
Неожиданно Воинов продолжил свои показания:
– Затем я увязался за другой особой, ей было лет сорок. Она шла в обратную сторону. У меня прошла голова, я стал чувствовать себя намного лучше. Свежий воздух, а кругом одни жен-щи-ны, жен-щи-ны, – Воинов произносил слово «женщины» по-собственнически.
– Хочу поинтересоваться, твое молчание – это был уход в нирвану?
– Это был хороший вечер, один из тех, который запомнится на всю жизнь, – продолжил Воинов, игнорируя вопрос Евгения.
– Еще